Хочу свести тебя с ума
Шрифт:
– Только, Паш, ты там это…– неожиданно мнется дядя Вася, – раскладушку уж ей купи. Что ж она на полу-то, бедная.
– Без проблем! Как раз сегодня собирался, – бессовестно вру я.
Мы прощаемся на приятной обоим ноте.
Буквально через пару секунд на карту мне падают сорок косарей.
Рот разъезжается в довольной улыбке до самых ушей.
Пара месяцев. Одна жилая комната. Несносная соседка. Ежемесячное лавэ.
Нос улавливает что-то аппетитное. Принюхиваюсь. Из кухни тянет жрачкой. Годной жрачкой.
Итак: пара месяцев, одна жилая комната, соседка,
Осталось уговорить Зайцеву не сваливать от меня со своим розовым чемоданом. Задачка не из простых, но и я не пальцем делан.
Так-то возвращать сорок кэсов рука не поднимается.
Глава 10.
Паулина
Я просыпаюсь рано, в шесть утра. Во-первых, еще не до конца переключилась на новый часовой пояс после Новосибирска. А, во-вторых, хочется спокойно привести себя в порядок перед первым посещением университета, не боясь, что ко мне в ванную вновь ввалится беспардонный хозяин квартиры.
Десять минут ненавистной возни с тазиком, и я, наконец, чувствую себя чистой. Наскоро укладываю волосы, подсушивая предусмотрительно захваченным с собой феном, надеваю высохшие за ночь шорты и майку и иду на кухню, раздумывая, что бы такого съесть.
С тоской вспоминаю вчерашние пирожки, уничтоженные Волковым.
Я бы сбегала и купила еще, но на часах семь утра. Сильно сомневаюсь, что булочная на первом этаже уже работает.
Подвисаю, распахнув Пашин холодильник.
Еще раз оглядываю достаточно специфический набор продуктов. По большому счету кроме яичницы и вариантов нет. Достаю все пять яиц, собираясь приготовить на двоих. Надеюсь, хозяин этих яиц не станет возмущаться.
Хм, хозяйские яйца… В моей голове это звучит так смешно и пошло, что я улыбаюсь, пока от души колочу эти самые несчастные яйца о бортик разогретой сковороды, которую накрываю крышкой, после чего навожу себе кофе.
Делаю первый терпкий глоток, смотря в окно. За ним зеленеет уютный московский дворик, и мое настроение окончательно взмывает вверх. И пусть я без понятия, где буду спать следующей ночью, но сегодня мой первый день в университете! Моя мечта сбылась! Я все смогла! Сама!
– М-м, как аппетитно пахнет, – внезапно урчит Волков за моей спиной.
Резко оборачиваюсь, чуть не расплескав из кружки кофе, и вижу, как Паша, голый по пояс, уже сует свой любопытный нос в сковородку, приподняв крышку. Я мгновенно вспыхиваю и отвожу взгляд, потому что, глядя на обнаженный мужской торс, я невольно вспоминаю вчерашний поцелуй и горячие ладони на своей груди.
– Яйца твои жарю, – буркаю я, ощущая на себе Пашин взгляд.
– Звучит кровожадно, но окей, – тянет Волков, демонстративно поправляя содержимое ширинки, – поделишься?
Кажется, его ничего не смущает и, вероятно, он и не помнит о вчерашнем инциденте. По крайней мере Паша ведет себя непринужденно, когда как я испытываю крайнюю неловкость.
Я, какого-то дьявола, помню его поцелуй, и от этого мне не по себе!
–
От этой, казалось бы, ничего не значащей беседы мои щеки горят так, что на них самих можно жарить яичницу.
Пашка, хмыкнув, наводит себе растворимый кофе и усаживается за стол, ожидая завтрака, а у меня руки потрясываются, когда раскладываю по тарелкам яйца, потому что чувствую на себе его взгляд. Парень следит за каждым моим движением, при этом его лицо, как и взгляд, не имеет ничего схожего со вчерашним. Может, он просто выспался?
– Приятного аппетита! – весело сверкнув глазами, внезапно произносит Волков, когда, поставив перед ним тарелку, я усаживаюсь напротив него.
Вскидываю на Пашу сощуренный взгляд. Что происходит?
Исследую глазами его довольное, расслабленное лицо, пока он закидывается яйцами. Он слишком доброжелателен. Настолько слишком, что вызывает повышение кислотности у меня во рту.
– Спасибо. И тебе, – с подозрением отзываюсь в ответ.
Может, просто радуется, что сегодня я от него съеду?
– Знаешь, Лина, я тут подумал, и…тебе не обязательно съезжать, – положив вилку рядом с тарелкой, Паша откидывается спиной на спинку стула. Выражение его лица тут же приобретает серьезный вид, а у меня застревает кусок яичницы в горле.
Мать честная. В чем подвох?
– Так понравилась моя яичница? – прищурившись, уточняю я.
Уголки губ Волкова едва заметно ползут вверх.
– Да, неплохо…– проводит указательным пальцем по брови и улыбается. Улыбается! Прямо солнышко лучистое улыбнулось весело… – Просто…знаешь, я вчера дико устал. С ремонтом этим… голова кругом. Да и поначалу я тебя не узнал, а потом усталость сказалась.
– Ты…предлагаешь мне остаться? – уточняю, не веря в то, что происходит.
– Ну реально, начало учебного года. Поживи, адаптируйся к столичному ритму, а там видно будет, – Паша пожимает плечами.
– А ты уверен, что завтра, когда ты снова устанешь, не спустишь меня с лестницы?
Волков снова улыбается. Красиво. Ему бесспорно идет эта улыбка, но сейчас не об этом.
– Я думаю, мы сумеем найти общий язык и договориться, не прибегая к таким крайним методам.
Вздергиваю бровь. Молчу, пытливо всматриваясь в парня, сидящего напротив. Взгляд Паши прямой и чистый, как слеза младенца, и из-за этого я еще больше чувствую, что что-то не так. Он будто другой человек, и я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же именно изменилось за эту ночь.
– Да и вариантов у тебя не так много, верно? – продолжает мягко давить Волков.
Медленно киваю. Вариантов у меня правда не много. Точнее, их просто нет!
Мой взгляд соскальзывает с глаз Паши на его губы. Розовею от фантомной вспышки воспоминаний, какие они на вкус. Поспешно переключаюсь на простой серебряный крестик на его груди. Голой, гладкой, загорелой, рельефной груди. И краснею еще больше, снова уставившись Волкову в его честное-пречестное лицо.
У меня только одно логическое объяснение. Я ему…нравлюсь?! Эта мысль отзывается короткой вспышкой внизу живота, и я инстинктивно свожу колени вместе.