Хочу тебе верить
Шрифт:
Мы ездили на выходные на военные игрища. Сборы среди военных школьных кружков. Учеников двадцати школ вывезли в поля с палатками. Здесь в жутких условиях — на улице, на минуточку начало декабря, мы должны были показать как умеем выживать. Ставить палатки, собирать хворост, разводить костры было так, детскими забавами. Настоящее веселье было когда началась полоса препятствий, особенно меня порадовало ползти на животе по размокшей от дождей грязи. Где бы я такое еще испытал.
Грязь была везде, даже в носу и ушах. Я мечтал о душе и горячей воде, а все что у нас было это пятилитровая бутылка холодной воды на двоих. Но во всем
Скажите что в этом выдающегося? Выходи ночью на улицу и лупись сколько хочешь на эти звезды. Но все дело в атмосфере — в этот момент мы были одни в целом мире, две родственные души мод ночным, звездным небом, а вокруг тишина и лишь треск костра разбавляет эту тишину. Я был очень счастлив в тот вечер.
А сейчас автобус везет нас к зданию школы. Сегодня понедельник и мы пропустили уроки, но у нас есть официальное разрешение. К тому же мы привезли неплохой результат с этих игрищ — второе место. Чем не повод для гордости?
Автобус тормозит у самых ворот школы. Дмитрий Игоревич буквально по головам пересчитывает нас и отправляет по домам отдыхать. Мы с Викой провожаем взглядом автобус и других участников нашего кружка и только собираемся выдвигаться в сторону ее дома, как нам преграждает дорогу пожилая женщина.
Это не первое ее появление. Женщина довольно привлекательная и стильно одетая, но какая-то холодная, даже неприятная. Она очень жаждет поговорить с Викой, но та каждый раз проходит мимо, делая вид что не замечает эту женщину. Но судя по всему сегодня она не настроена уйти не с чем, поэтому она хватает Вику за руку и привлекает к себе внимание моей одноклассницы.
— Сегодня ты поговоришь со мной, Виктория. Такая же дряная как и мамаша, — шипит женщина. Сейчас она так похода на одну из диснеевских ведьм что меня аж передернуло.
— Ошибаетесь, Тамара Леопольдовна. Я также как и моя дряная мамаша умерла для вас три с лишним года назад. Так что избавьте меня от своего присутствия.
— Мелкая дрянь, как ты со мной разговариваешь?
— Женщина, вы что себе позволяете? Вам лучше уйти. Общаться с вами не хотят, — влез в разговор, стараясь спровадить ненормальную тетку.
— Заткнись, паршивец. Будешь еще мне говорить что делать, а что нет. Ты вообще знаешь кто я?
— Грубиянка в возрасте?
— Ах….
— Хватит! — Рявкнула Вика и вырвала руку из захвата этой ненормальной. — Убирайся отсюда, бабушка.
Вот сейчас я знатно офигел. Вот это бабушка. Ведьма что по поведению, что внешне. Выходит не только в моей семье есть холодное чудовище, но и у Вики тоже.
— Запомни раз и навсегда: мы для тебя умерли в тот день и теперь у тебя нет ни дочери, ни внучки. Одиноко? Обратись к дяде Мише. Ах, я совсем забыла: он же сам отказался от тебя. Да ты просто мать года! Один ребенок отказался сам, второго ты при жизни похоронила. Всего хорошего, бабушка.
Вика обошла ошарашенную женщину и направилась к дому. Я посмотрел на пожилую даму, но на ее лице не нашел и грамма раскаяния или боли. Поправил лямку сумки и поспешил за одноклассницей. Догнал в несколько шагов, забрал ее сумку, повесил себе на плечо и взяв за руку, переплел наши пальцы. Пару минут мы шли
— Ты уже заметил что с доверием к людям у меня беда. И на это есть причины.
Я крепче сжал ее пальцы, выражая тем самым поддержку.
— Больше трех лет назад в моей счастливой семье случилась беда — близкий друг семьи, мой крестный надругался над моей мамой. В мой день рождения.
Голос Вики был сухим и безжизненным, никаких эмоций, лишь чистые факты. Мне стало страшно, как она живет с этим столько лет?
— Офигеть, — только и смогла сказать.
— О, это лишь начало наших бед. Меня предала лучшая подруга, разнесся по всей школе эту историю и участвовала в травле. Единственный кто был за меня это Федя, ты его знаешь, ну и его девчонка, она всегда было доброй ко всем. В горе мы ищем поддержки и близких. Так и я пошла к бабушке, вернее бабушкам. Папина мама, Вера Степановна так переживала за нас что ее срубил инсульт, она угасла очень быстро. А вот Тамара Леопольдовна, мать моей мамы заявила что мама сама виновата, давала повод и провоцировала. И в итоге мало получила, нужно было добавить. И теперь она ей не дочь, потому что ее дочь не может быть такой.
Мои волосы встали дыбом, так бывает в жизни? Какой-то трындец. Сколько всего пережила эта семья. Сколько всего пережила Вика и не сломалась. Мой стойкий нежный солдатик.
— Квартиру мы продали и переехали сюда, меня перевели в эту школу. Родители не справились со всем этим и полюбили алкоголь больше чем свою дочь. Я хожу к психологу и избегаю людей. Если бы не крестная, то я была бы совсем одна.
— Ты говорила что-то про дядю.
— А, да. У мамы есть старший брат — Волков Михаил Максимович. Он лет десять назад разругался с бабкой и уехал из страны, раньше мы общались с ним через соцсети. Но потом я удалилась ото всюду, а потом не смогла его найти.
— Вик, я даже не знаю что сказать. Это полный треш.
— Ничего не нужно говорить. Просто не предавай меня. Я очень хочу тебе верить.
Глава 41
Вика
Раньше мне всегда казалось что время ползет как самая медленная на свете улитка, а теперь оглянуться не успела, а уже вот-вот настанет новый год. Может это потому что я наконец-то стала счастливой? Пусть и не во всех аспектах своей жизни, но счастлива.
Мои родители до сих пор живут как сомнамбулы, остались где-то там, в прошлом. Там где мы были счастливы и мир казался прекрасным и добрым. Они категорически отказываются видеть то, что мир вокруг не такой радужный, но от этого ничуть не хуже. Залезли в свой кокон и уходят от реальности как могут, выполняя лишь элементарные функции людей и родителей. Мне места в их мире не хватило. Но мне больше и не хочется в прошлое, мне хорошо здесь и сейчас.
Общение с родителями сошло на нет. Я сирота при живых родителях. И если раньше пыталась достучаться до них, ловила маму в моменты просветления и ждала общения. То сейчас я просто живу. Говорят когда любишь, то сможешь отпустить тех кого любишь. Вот и я готова их отпустить. Мне хочется для них лучшей жизни, но пока они не захотят сами, я бессильна. Наверное поэтому Александра Владимировна бросила за них бороться уже давно. Она все свои силы бросила на меня. Хотела забрать жить к себе насовсем, но я была против, верила что смогу вернуть родителей к жизни, ошиблась.