Хочу тебя навсегда

Джокер Ольга

После родов Соня стала другой — линии фигуры мягче и плавнее. Ничуть не хуже, в чем-то даже лучше. Я не успел как следует рассмотреть, поэтому дико жажду повторения. Только теперь без остановки. При трезвой памяти и в ясном сознании.

К Соне подходит одна из подруг и жестикулирует руками. Та отвечает ей не менее активно и даже топает ногой от возмущения. Я напрягаюсь и сильнее сжимаю пальцами в бокал. Вмешиваться в разборки девочек не входило в мои планы. Мало ли, что они там делят. Но обстановка накаляется с каждой секундой.

Подходят

парни. Белобрысый пытается обнять Соню за талию. Она скидывает его руки и отступает. Брюнетка толкает Соню в плечо, поэтому я тут же встаю с места и направляюсь к ним. Эти подружки никогда мне не нравились — особенно сильно после отъезда Сони в Канаду.

— Ты белены объелась, Ника? — повышает голос София. — Женя, подтверди, что я не с Олегом была!

Она кричит так громко, что вполне перебивает музыку.

— А с кем? — заламывает руки девчонка. — С кем, скажи?

— Женя, подтверди!

Я останавливаюсь близко и опускаю руки в карманы брюк. Соня оборачивается, почувствовав моё присутствие и растерянно смотрит. Маленькая, испуганная. Охота к себе прижать. При всех. Обозначить, что трогать её нельзя никому.

— В чем проблема? — интересуюсь у брюнетки.

— Она тёрлась об моего парня своей бесстыжей задницей! У нас ведь правило есть, которое она нагло нарушила!

Ника тычет пальцем в Соню. Та отшатывается и интуитивно ко мне двигается. Парни с каким-то удовлетворением на всю эту картину смотрят и не вмешиваются. Приятно, когда девочки ради них распинаются друг перед другом.

— Своей бесстыжей задницей она тёрлась об меня, — обращаюсь к брюнетке. — Не знаю с чего ты взяла, что это был Олег. Если перепила — пойди проспись и остынь немного. И руки впредь не распускай, потому что это чревато последствиями лично от меня.

Ника качает головой, начинает плакать. Бросается словами на своего парня.

Смотрю на Соню и протягиваю ей руку. Погуляла, выпила. Хватит.

— Поехали со мной.

Она несколько секунд медлит, а затем вкладывает руку в мою ладонь. Сжимаю крепко-крепко, чтобы не передумала.

— Яр, а Жеку с собой заберём? Она беременна, — зачем-то напоминает мне Соня.

— Заберём.

Она машет подруге. Женя встает и дивана и придерживает круглый живот. Я почему-то думаю о том, что мне было бы интересно посмотреть на беременную Соню. Какой она была, когда носила мою дочь. Хотя бы на фотках. В остальном уже поздно.

Мы пробираемся на выход и идём к припаркованному автомобилю на стоянке. Едва оказываемся на улице, как Соня убирает руку и немного отстает. Я двигаюсь вперёд, девчонки немного сзади. Перешептываются и перетирают сегодняшний вечер. Неприятно, конечно, но ничего смертельного не произошло.

Соня садится на заднее сидение вместе с Женей и тесно к ней прижимается. Я посматриваю в зеркало заднего вида и трогаю с места. Часто ловлю взгляд зелёных глаз и с трудом от него отрываюсь. В грудной клетке сердце работает на разрыв.

— Я на Белинского живу, —

подает голос Женя.

— Понял.

Сворачиваю на светофоре и вдавливаю ногу в педаль газа. Еду на максимально допустимой скорости — здесь везде утыканы камеры.

Тёмный переулок и спидометр показывает отметку гораздо выше. Меня просто разрывает от того, как сильно я хочу остаться с Соней наедине. Домой пока не отпущу — пусть даже не надеется. Вера под контролем — с Маргаритой Игоревной. Она вообще сказала до утра внучку не возвращать. А старших нужно слушаться.

До невзрачного девятиэтажного дома на Белинского доезжаем достаточно быстро. Соня открывает дверь и помогает подруге выбраться на улицу. Долго её обнимает и целует в обе щёки. Я терпеливо жду, отстукивая ладонью по рулю, и с облегчением выдыхаю, когда Сонька садится на переднее сидение. Искоса посматриваю на её ноги. Стройные, соблазнительные, с острыми коленками.

— Всё в порядке? — спрашиваю, выезжая со двора.

— Уже да, но в целом вечер получился просто ужасный.

— Ещё не поздно исправить.

— Не смешно, Яр. Это… конец, понимаешь? Нашей многолетней дружбе с Никой пришёл конец. Я с этими девчонками столько всего прошла, что даже в голове не укладывается — как можно было подумать обо мне настолько плохо.

— Значит дружба была не настоящая.

— Возможно, — пожимает плечами Соня. — Ещё чуть-чуть и она бы ударила меня. И никто не вступился бы. Ни парни, ни Аня, которая всегда на её стороне. Ни Женя, потому что беременна.

Соня бросает на меня короткий взгляд и одёргивает платье, которое едва прикрывает бельё. Замечает, что в перерывах я посматриваю. Мне сложно держать себя в руках. Всегда было сложно, а сейчас и подавно.

— Куда мы едем? — спохватывается Соня, когда город остается позади нас.

— На пляж. Дикий-дикий заброшенный пляж. Остынем, поговорим.

— Есть о чём?

— Конечно.

— Только потому, что ты меня спас, — шумно вздыхает. — В целом, мы могли бы и в машине обсудить.

Замолкает и поправляет волосы. Отворачивает голову к окну. Я вижу, как часто вздымается её грудная клетка.

Я была в тебя влюблена с восьми лет, Жаров!

Ты присутствовал в моей жизни почти круглосуточно…

Вдох получается рваным, внутри всё вибрирует от напряжения.

— Кстати, знаешь, о чем я постоянно хочу тебя попросить, но, когда трезвая — стесняюсь? — спрашивает чуть более весёлым тоном Соня.

— А ты сейчас пьяная, что ли?

— Три «Апероля», Яр.

Крепко сжимаю руль. Я не выпил ни грамма алкоголя, потому что знал, что увижу Соню. Маргарита Игоревна по доброте душевной проболталась. Сказала, что очень волнуется за внучку и попросила за ней присмотреть, любезно слив при этом название клуба и благословив. Уж не знаю, чем заслужил такое отношение, но бабуля ко мне со всем сердцем относится.