Хочу тебя проучить
Шрифт:
Рукой нащупываю телефон и рявкаю в трубку:
– Какого лешего?
Тишина, никто не отвечает, а звонок заливается с новой силой. Смотрю на часы: половина девятого, ещё спать и спать. С трудом сползаю с кровати и иду к двери. Кого ещё черти принесли в такую рань?
– Санька, открывай эту дверь, пока я ее не выбил! – рычит из-за створки голос бати.
Стою секунду в раздумье. Может, притвориться, что не ночевал дома? Вздыхаю: бесполезно. Отец наверняка уже выяснил, что я в номере. Открываю дверь.
– Батя,
Но отцу этого и не надо. Он вдруг откидывается назад, заносит руку, и я даже глазом дернуть не успеваю, как родительский кулак впечатывается в мое прекрасное рыло. На мгновение теряю ориентацию, кажется, что черепок лопнул, как спелый арбуз. Трясу головой, пытаюсь понять, что происходит.
– Борик, так нельзя! – из-за спины родителя появляется испуганная любовница, а за ее спиной виднеется парочка громил-телохранителей. – Он же твой сын! – она бросается ко мне. – Алекс, миленький, покажи, где болит?
– Отстань, – толкаю Нику рукой.
– Убью, гаденыш! – кидается на защиту любовницы отец. – Как родил, так и придушу!
Он снова пытается ударить меня, но я уже настороже: перехватываю его запястья и крепко сжимаю.
– Ещё раз полезешь с кулаками, отвечу, – говорю тихо, но так, чтобы с первого раза стало ясно. – Я уже не ребёнок, могу сам решать, как жить.
– Мальчики, так нельзя! – верещит Ника и тянет нас в разные стороны. – Вы же родные.
– Да? Сам? – отец не обращает внимания на неё. Он, хотя и сдает позиции, ещё кипятится и пылает праведным гневом.
Я смотрю на его вспотевшее красное лицо, на очки, криво лежащие на носу, и внезапно чувствую жалость. Если бы я вырастил такого сына – морального урода, тоже захотел бы прибить на месте.
– Сам, – закрываю дверь и показываю гостям на диван. – Проходите, садитесь, сейчас закажу завтрак.
Разворачиваюсь и иду в ванную: пока приведу себя в порядок, разгневанный предок, глядишь, и успокоится. Быстро заказываю завтрак в номер и забираюсь в душевую кабину. Под струями контрастного душа голова становится ясной.
Словно фильм перед глазами проносится моя бесцельная жизнь. Вечная война с отцом, постоянно испуганный, словно вороватый, взгляд мамы, почти тридцать лет живущей с домашним тираном. И хотя сейчас он уже вышел в тираж, былой силы и сноровки не растерял.
Ощупываю отёкшую переносицу, надеюсь, обошлось без перелома, но снимок придётся сделать. Красавец мужчина. Прокушенная мочка уха похожа на спелую сливу, под глазом разливается синяк, а нос превратился в грушу – осенний сбор урожая, не иначе.
Выхожу, обмотав бедра полотенцем, просто детское желание позлить папашу. И он тут же реагирует на провокацию.
– Прикройся! – батя снимает с себя плащ и швыряет в меня.
Я демонстративно перешагиваю через тряпку и закрываюсь в спальне. Подождут. Если сразу не ушли, значит хотят
Идея приходит в голову неожиданно. А что, если…
Глава 12
Я выталкиваю мажора в коридор и прислоняюсь к двери, словно этот паразит может прорваться сквозь запертые замки и задвижку. На секунду закрываю глаза, от пережитого внутри все трясётся, как зеленое желе. Почему зелёное? Не знаю. Кажется, этот цвет ассоциируется у меня со всем мерзким и грязным.
Вдох-выдох, вдох-выдох.
Уф! Наконец-то этот день закончился!
Отталкиваюсь от косяка и иду в кухню. Из ее окна хорошо виден двор. Не понимаю, как мажор узнал мой адрес. Через администрацию ресторана это сделать невозможно: рабочий день закончился, в офисе никого нет. Неужели специально следил? Вот больной! На всю голову отмороженный.
Осторожно отодвигаю штору и выглядываю. Из арки во двор въезжает такси. Я вижу, как Алекс садится в машину, бросая взгляды на дом, и испуганно прячусь.
– Ты плохая дочь, – тихий голос мамы, будто ледяной водопад, обрушивается на голову и приводит меня в чувство.
– Почему? – спрашиваю машинально и тут же жалею об этом.
Разрядка от пережитого стресса наваливается сразу, не даёт сделать шаг или поднять руку, а уж тем более спорить среди ночи с мамой, которая стоит в дверях кухни, по-прежнему теребя края халата.
Ох, как мне не нравится ее поведение! Как не нравится! Получается, незваный гость задел какие-то струны в мертвом от горя сознании. Завтра придётся опять вызывать врача.
Но у меня же другие планы!
Хочется плакать. Похоже, я никогда не буду жить своей жизнью.
Мы переехали в Москву чуть больше года назад. Отец-полковник, получил высокое назначение, вместе с которым прилагалась служебная квартира (правда, весьма потрепанная, зато почти в центре столицы) и представительный автомобиль с личным водителем.
С радостным сердцем мы раздали старое имущество друзьям и знакомым, избавились от машины и прилетели с Дальнего Востока налегке, чтобы начать жизнь с чистого листа.
Временно поселились в отеле и начали строить грандиозные планы на будущее. Папа видел себя генералом в верхушке военных сил страны, мама хотела насладиться жизнью столичной дамы, а я мечтала учиться в самом крутом вузе страны.
Жизнь казалась прекрасной, а Москва – сокровищницей, заполненной сундуками с возможностями.
Увы! Наше счастье было иллюзией.
Папа через месяц умер от сердечного приступа. Просто однажды пришел с работы, взволнованный новыми перспективами, лёг спать и не проснулся. От пережитого стресса мама погрузилась в затяжную депрессию и превратилась в унылую тень: целыми днями бродит, шаркая ногами по полу, и вот уже год не выходит на улицу.