Хочу тебя в долг
Шрифт:
— Чего? — кривит губы с явным презрением. — Сдался тебе этот хмырь. Или может, скучаешь за ним? А? Скучаешь?
— Нет, — хмурюсь. — Но это же странно. Столько всего навалилось на парня. И дело о взятках, и эти пугающие признания относительно сексуальных домогательств. Потом ещё и руки ему сломали. Слишком много совпадений. Разве ты не согласен?
— Ну раз руки поломали, то заслужил, — хмыкает. — Я бы ему и вовсе культяпки выдернул. Нечего чужое лапать.
— Чужое? — спрашиваю тихо.
— Какого хрена он к тебе лез? — кулаки сжимает. — Повезло, что в тюрячку
— Амир, но ты…
— Звезда моя, — обрывает резко, притягивает меня вплотную к своему горячему телу, ухватывает двумя пальцами за подбородок, заставляет запрокинуть голову, встретить прожигающий насквозь взгляд. — Запомни, честного человека нельзя подставить. Никакой грязи не найти. Придавить можно только того, кто халяву любит. Хочет получить что-то за ничего. Действует против закона.
— Выходит, ты не имеешь никакого отношения к его трудностям? — интересуюсь и судорожно сглатываю. — Никак не причастен к этому? Просто совпадение?
— Я его не подставлял, — чеканит твёрдо.
Только это не вполне ответ на мой вопрос.
Губы впиваются в губы. Безудержно. Беспощадно. Язык проскальзывает в мой рот, выжигает тавро. Пленяет и подчиняет, заставляет мелко задрожать, вмиг потерять дыхание.
+++
Я сама себя накручиваю. Нужно проще относиться к жизни, меньше заморачиваться по поводу отношений. Придет время — и все обязательно наладится. Иначе быть не может. Ведь мы с Амиром так сильно любим друг друга.
Хотя он никогда не делал признания вслух. В традиционной форме. То, что озвучивал подходило скорее для общения со шлюхами, чем для женщины, с которой находишься в серьезных отношениях. Впрочем, у нас в целом разные взгляды на жизнь. Между нами настоящая пропасть. Вещи, которые кажутся мне безумными и абсолютно дикими, для него являются привычной рутиной. Надо делать скидку на это.
Вряд ли человек, способный разодрать зубами чужую глотку и вырвать кадык, способен на романтические признания в привычном ключе. От него не стоит ждать традиционного проявления чувств. Вполне закономерный вывод, верно?
Я выезжаю в торговый центр под контролем охраны. Один шкаф шагает рядом. Два позади, два впереди, ещё и по бокам верзилы. Никуда и не дёрнешься. Не убежишь, не избежишь пристального внимания. Эти бугаи каждый мой жест ловят, держат под строгим контролем, и я не могу их осуждать, потому как прекрасно понимаю, Амир им головы оторвёт, причём в самом буквальном и прямом смысле, без каких-либо преувеличений, голыми руками открутит.
Добираемся до пункта назначения целым конвоем. Внутри тоже вместе ходим. Никакого уединения. Даже не прошу встречу с друзьями. Ну как мне с кем-то встречаться в подобной обстановке? При чужих людях? Эти здоровяки рядом тусуются, практически в рот заглядывают и готовы порвать любого, кто на меня слишком долго смотрел. Лучше повременить с общением.
Ладно. Это просто период такой. Пройдёт же. Необходимо выждать, когда жизнь придет в норму. Вероятно,
Он так и не рассказал мне о происшедшем тогда, когда нас похитили посреди столицы европейского государства. Ни словом не обмолвился. Кто нас выкрал. Зачем и почему. Очевидно, влиятельный человек. Некто гораздо круче Лютика. Логично предположить, борьба в разгаре, мелкие сошки вроде тех бандитов давно наказаны, их бритоголовый предводитель тоже не жилец, и явно не моя пуля тому виной. Об этом даже не спрашиваю, не пытаюсь узнать. Только все равно хочется немного информации получить, уловить суть.
Я стараюсь не думать о плохом. Но это выходит… плохо. Мысли сами по себе возвращаются к тому ужасному вечеру. Я могла умереть. Мы могли умереть. Я выстрелила в человека. Я могла отнять чужую жизнь. Разве это нормально? Законно? Пусть Лютый и был мерзким типом, пусть на его счету точно сотни преступлений, пусть он убивал и насиловал, грабил, пытал других людей. Это не даёт права на самосуд. Или то была самозащита? Скорее всего. Однако я чувствую, черта уже пройдена. Пару месяцев назад я и представить не могла, до какой реальности дойду. Стану женщиной человека, который давно и прочно повязан с криминалом. Получу в подарок огромную пушку. Выстрелю, пытаясь спасти жизнь любимого.
Черт. А и правда прошло всего ничего. Три месяца. Но у меня впечатление, будто я три сотни лет терзаюсь и развлекаюсь, проворачиваю авантюры. И вообще хотелось бы понимать главное. Есть ли у нас с Амиром будущее? Остальное можно потерпеть. Перенести стоически. Но я должна видеть, в направлении чего мы движемся. Нам нужны точки соприкосновения помимо постельных. Общие интересы. Совместные занятия не только сексом. Нам развиваться надо, общаться, проводить время хотя бы как в самом начале, на лыжном курорте.
Я перемен хочу. Умом сознаю, рано, слишком быстро, не все сразу. Радует, что Амир заботится обо мне. Хоть и на свой авторитарный лад. Радует, как он меня впускает в свой мир, через уроки языка, изучение культуры. Вот так, по частям головоломка и собирается воедино. Замечаю важные мелочи, оцениваю ключевые детали. Но все равно жажду перемен. Чего-то значительного.
Замираю перед витриной детского магазина. Внутрь не иду, просто стою и смотрю на игрушки, на мальчиков и девочек внутри, на их родителей. Сегодня будний день, потому людей мало. Но мне хватает и такой скупой картины, чтобы сердце засаднило. Неясная тоска разливается внутри.
Господи. Тут и думать страшно. Я хочу от него ребёнка? Сейчас? Вот через несколько месяцев знакомства?
А чего тянуть? Мне двадцать пять лет. Нормальный возраст. Кому-то и это поздно. Второго рожают, третьего заводят к этому моменту.
Горько усмехаюсь и отворачиваюсь, забредаю в первый попавшийся магазин женской одежды, автоматически пытаюсь отвлечься.
Ну какой ребёнок? Глупости. Мы живем не в браке. Ещё и учитывая все эти бандитские разборки, реальную угрозу. Что если бы в момент нападения рядом оказалось наше дитя?