Хочу тебя в долг
Шрифт:
Ужас вспыхивает и гаснет в одержимом пламени. Понимаю, что не сумею ему отказать. Только не сейчас, не сегодня, не этой ночью.
Чертов наркотик не позволит. От одного лишь прикосновения этого чудовищного мужчины меня бросает прямо в пекло, в адские жернова.
Я изнемогаю от этого насквозь фальшивого желания.
Глава 28
Амир укладывает меня на кровать. Осторожно и бережно, как самую драгоценную ношу. Трудно представить,
Мои чувства обострены до предела. И такое его поведение опьяняет ещё во сто крат сильнее. Лишает воли бороться, сопротивляться, противостоять ему хоть как-то. Между ног разливается греховный потоп. Я едва ли способна себя контролировать. Стоны рвутся наружу. Тело вибрирует, натягивается струной. Кажется, у меня поднимается температура.
Черт, это самая настоящая горячка. Лихорадка. Жажда плоти.
— Пожалуйста, Амир, — с придыханием требую я. — Прошу…
Мужская рука уверено забирается под мое платье, проникает под юбку, проложив огненный путь по бедру, прижимается между ног. Властно. Единственным прикосновением помечает территорию, закрепляет право на собственность.
Меня подбрасывает. Буквально взвиваюсь и подпрыгиваю на матрасе. Захожусь в надсадном вопле страсти. От такого простого касания.
Проклятье. Даже сквозь ткань трусов, через колготки я отчетливо чувствую жар его тела. Силу, заключённую в этих обманчиво ласковых пальцах. Благоволение может смениться яростью и гневом, одержимой злобой, бешенством хищника. Вот, что я улавливаю сейчас.
— Амир, — жалобно хнычу, захлебываюсь стонами. — Амир…
Он поглаживает меня. Не избавляя от одежды. Ласкает через ткань. Заставляет дергаться и выгибаться. Трепетать все сильнее от каждого движения.
— А-а-амир, — даже то, как звучит его имя у меня во рту, распаляет.
Я пытаюсь напомнить себе, что он бандит. Убийца. Преступник. Но против наркотической эйфории ничего не работает. Не спасает и не помогает.
Поэтому я позорно проигрываю схватку с этим дьявольским зельем. Спина выгибается до хруста позвонков. Стискиваю его ладонь между бёдрами, трусь о пальцы, будто мартовская кошка, сама на мускулистую руку насаживаюсь и мечтаю о большем, о гораздо большем.
— Амир, — это имя обдирает мои губы.
Но так сладко его произносить. Звать. Умолять. Так сладко, что совсем не хочется прекращать. Тянет забыться. Утонуть в этом безумии.
— Возьми меня, — всхлипываю. — Возьми.
Он ухмыляется. Не вижу, но чувствую. Дьявол. Настоящий дьявол. Даже во тьме я чувствую его ухмылку. Точно кожей ощущаю. Различаю в кромешном мраке.
Пальцы поглаживают меня жёстче. Агрессивнее. Намёк дают. Откровенный. Прозрачный.
— Трахни, — хрипло бормочу я. — Оттрахай меня, пожалуйста.
— Нет, — шепчет в мои губы, но не целует, просто дыханием обжигает, как клеймо оставляет. — Это других я трахал. С тобой будет иначе. Совсем
— А как тогда? — спрашиваю глухо.
— Трахать это слишком просто, — трется щекой о мою щеку, отправляя ледяные иглы вонзаться под кожу. — Тебя придётся выдирать. Долго. Очень долго. Без жалости. Без пощады. Пока вся похоть из яиц не вытечет. Пока до отказа тебя не накачаю. Пока всю тебя собой не помечу. Не замараю. Такая чистая девочка. Зая. Зайка. Маленькая. Но я тебя испорчу. Я тебя к своему члену приучу. Приручу так, что любой шалаве фору потом дашь. Но помни, ты только моя будешь. Если на чужой прибор заскочишь, позавидуешь мертвякам. Дрянь, пожалеешь, что родилась.
Он действительно это все говорит? Так много фраз и все мне? Или это моя галлюцинация? Наркотический приход? Да он за все время нашего общения меньше со мной говорил, чем теперь.
— Амир, я…
Он раздирает мои колготки сразу вместе с трусами, без труда срывает тонкую ткань и прикасается пальцами уже к голой плоти. К голой и готовой. Давит на чувствительную точку, на до боли воспалённый клитор. И я взрываюсь в обжигающем оргазме. В секунду. Возношусь до самых звёзд и обрушиваюсь на землю. Перед глазами молнии рассекают мрачное ночное небо.
— Амир, — шепчу его имя. — Амир.
Он продолжает свою игру. Не отпускает. Не отступает. Идёт на штурм. Он трогает меня там, где теперь до одури влажно, поглаживает между ног и снова начинает стимулировать клитор. Подталкивает к самому краю бездны. Вынуждает кончить снова. И так раз за разом. Раз за разом. Пока я совсем не впадаю в неистовство, пока не начинаю биться как одержимая бесами и орать. Напрочь этим пропитываюсь. Насквозь. Я даже не подозревала, что так бывает. Чаще одного раза. Ещё и настолько мощно. Причём с каждым разом мощнее. Меня коротит. Кожа пронизана электрическими разрядами.
Громила не спешит брать меня. Трахать не торопится. И то другое, до жути грязное слово… этого он тоже делать не спешит. Ждёт. Чего?
Я чувствую, как он возбуждён. Как тяжело дышит. Какой горячий на ощупь. Громадный орган прижимается к моему бедру, рвётся в бой. Но у его хозяина другие планы. Он растягивает пытку.
Я хочу, чтобы он меня взял. Чтобы заполнил. Это нужно мне. Нужно до слез. Я и правда плачу сейчас. Слезы неудовлетворенности бегут по щекам.
Цепляюсь за его рубашку, расстегиваю пуговицы дрожащими пальцами.
Амир не мешает. Разрешает.
Я раздеваю его, веду ладонями по широченной груди, густо поросшей волосами. Натыкаюсь на железные мышцы, которые тут же напрягаются под моими пальцами. Вмиг наливаются силой. Движусь ниже, опускаюсь следом за дорожкой волос, вниз по мускулистому торсу, к поясу брюк.
— Руки прочь, — как ледяной водой окатывает.
— Что? — закусываю губу, отчаянно дергаю ремень на штанах.
— Убрала руки, — раздаётся холодный приказ.
— Но… ты же хочешь!