Хочу твою невинность
Шрифт:
– Слушай, малышка, а спой-ка «Девочки такие девочки»? Лично для меня сейчас споешь?
Шок длился секунды две, после чего Аврору перекосило. Песня была отвратительная, про однополую любовь, но вкус Мадсена ее почему– то совсем не удивил.
– Сегодня я больше не пою, – девушка резко поднялась.
– Мисс Франсон, господин сенатор очень просит! – улыбчиво проговорил Оберг, удерживая ее. – Он заплатит, сколько скажете! «Девочки такие девочки»! Господин Мадсен просто обожает ее!
– Этой песни нет в моем репертуаре, – вырвав руку, отрезала Рори и тоном, далеким от вежливого,
Когда девушка проходила мимо виповского столика, то наскочила на какого-то мужчину. Не глядя, она извинилась и чуть ли не бегом бросилась прочь. Впечатление от общения с городским сенатором, как того и следовало ожидать, было не самым приятным… Если честно, просто отвратительным!
– Ну, как все прошло? Ты была с ним мила? – сразу же набросилась на Рори приемная мать.
– Прекрасно, – лаконично отозвалась Аврора и принялась стягивать с себя белое платье, которое теперь почему-то казалось ей грязным.
Впрочем, никаких надежд, что Бригита Франсон останется в неведении по поводу того, что произошло, девушка не питала.
Карающая длань настигла Аврору в фойе, когда она натягивала вязаную шапку на свои темно-рыжие волосы, из которых уже вытащила гребень и все шпильки. Приемная мать, которая немного задержалась (явно для того, чтобы узнать подробности встречи Рори и сенатора), ураганом налетела на Рори, схватила ее за плечи и буквально вжала в стенку.
– Ты нахамила ему, дрянь! Не спела песню, которую он хотел!
– Я ее не знаю, – пробормотала Аврора, покосившись на Пита Фалька, который, как назло, тоже вышел в фойе.
Больше всего на свете Рори не хотелось, чтобы кто-то слышал этот унизительный разговор, а уж тем более сын хозяина кабаре.
– Не знаешь? – в неконтролируемой ярости Бригита Франсон ударила Аврору по щеке. – Сам сенатор оказал тебе такую высокую честь! Ты должна была быть с ним любезной! Слышишь ты? Лю-без-ной! А уж теперь-то он явно не захочет связываться с такой хамкой, как ты! Ты все испортила! Абсолютно все!
Прижав ледяную ладонь к горящей щеке, Аврора, отвернувшись от Пита Фалька, который, наверное, насладился этой безобразной сценой сполна, быстро прошла к дверям.
На крыльце кабаре мать закурила длинную тонкую сигарету, пуская колечки дыма в холодное ночное небо.
Февраль только начался, и обещал быть крайне суровым – ночью температура опускалась до тридцати градусов.
– Все равно ты уступишь, девочка, – проговорила Бригита Франсон, глубоко затянувшись. – Как уступала всегда. Ты приглянулась сенатору. И ты дашь ему все, что он пожелает! Пошли к машине… деточка.
От ее слов на Аврору повеяло такой безнадежностью, что девушка, низко опустив голову, изо всех сил постаралась избавиться от набросившихся на нее мрачных мыслей. Теперь окончательно ясно, куда клонит Бригита и это так омерзительно, так противно, что даже не укладывается в голове.
Зато около машины приемную мать ждал сюрприз – а именно отсутствие таковой. Непонятно правда, кто польстился на автомобиль мадам Франсон, но факт оставался фактом – старенький опель со стоянки
С тоской наблюдая, как разоряется приемная мать, бегая по темной и холодной парковке, Аврора накинула капюшон куртки, так стала уже порядком замерзать. Как назло, она еще перчатки забыла, и теперь терла ладони, пытаясь отогреть леденеющие пальцы. Танцы с бубном Бригиты Франсон не имели совершенно никакого смысла, смысл имело позвонить в полицию, а потом вызвать такси. Когда-то же эмоции ее отпустят, и она догадается это сделать?
Но, как выяснилось, Рори недооценила свою дальновидность своей приемной матери. Вдоволь набегавшись и накричавшись в том духе, что «подонки, угнавшие ее опель, кровавыми слезами умоются», Бригита сгенерировала по-настоящему блестящую мысль:
– Вот что – сейчас ты пойдешь к господину сенатору, со слезами скажешь, что у нас украли машину и попросишь денег на такси. Потому что на такси у нас действительно нет – моя сумка вместе с кошельком была в машине!
– Что? – Рори откровенно засмеялась нелепости ситуации. – Нет! Я лучше пешком пойду!
– Не хочешь? Ладно, – легко согласилась Бригита. – Тогда я сама попрошу взаймы от твоего имени. Неужели не понимаешь, что это наш шанс исправить ситуацию? Мужчины любят помогать девушкам, оказавшимся в бедственном положении! Это вас сблизит. Я уже не говорю о том, что необходимость вернуть долг – отличный повод для следующей встречи.
Аврора прикрыла глаза ладонью. Всякий раз, когда ей казалось, что хуже быть уже не может, приемные родители проявляли прямо-таки чудеса изобретательности. И ведь Бригита без капли стыда действительно пойдет к Мадсену! И, не стесняясь, попросит у этого противного самодовольного индюка денег!
Но в тот момент, когда девушка готова была разрыдаться от злости, кто-то окликнул Бригиту по имени.
Незнакомый мужчина вышел из темноты, слегка улыбаясь, как будто был очень рад этой неожиданной встрече, и Аврору тотчас пронзило воспоминание – это он сегодня занимал столик-вип и с ним она столкнулась, когда бежала прочь от Мадсена.
Но, самое удивительное, при виде этого человека, только что недовольное и жесткое, лицо Бригиты Франсон смягчилось и расцвело:
– Гэбриел! О господи, Гэбриел, ты ли это? Какими судьбами в наши края? Помнится, уезжая в столицу, ты говорил, что никогда больше не вернёшься в эту крысиную дыру?
– За прошедшее время я несколько пересмотрел свои взгляды, – усмехнулся мужчина, как будто чему-то своему.
На вид ему лет сорок, а, может, и чуть больше. Несмотря на холод, он без шапки, видимо, с ее функцией как-то справляется поднятый воротник длинного черного пальто. У него черные волосы, темно-синие глаза и, вот удивительно, несмотря на то, что черты лица знакомого приемной матери можно назвать приятными и располагающими, в то же время есть в нем что-то настораживающее, что-то странное, что-то неуловимое и… тяжелое.