Хочу Вас... профессор!
Шрифт:
Анюта потерянно смотрела то на меня, то на Алекса, а затем резко встала со стула, держась за голову.
– Не может быть... – всхлипнула и рванула к выходу.
– Ань! – выкрикнул сын. – Остановись! Ты же так и не ответила на моё предложение...
– Не сейчас… – она отмахнулась, а в следующую секунду свалилась на пол.
Твою мать!
Я мигом подбежал к ней и начал хлопать по щекам, чтобы она очнулась, но она никак не открывала глаза.
– Анют, Анюта... – шептал я, прижимая её тело к груди.
–
Он смотрел на меня с таким укором и презрением, будто бы я совершил все семь грехов. Возможно, но сейчас было не до него.
– Потом поговорим. Не стой, бл*ть! – выругнулся сквозь зубы. – В скорую звони.
Я поднял Анюту на руки и открыв ногой дверь, понёс к своей машине, ощущая спиной осуждающий взгляд.
Что ж, нам предстоит серьёзный разговор…
***
Я не стал рисковать здоровьем Анюты, ожидая приезда скорой помощи, поэтому и повёз её прямиком в частную клинику.
Там нас приняли быстро и без лишних разговоров. Медработники сработали оперативно, я положил Анюту на носилки, а они увезли её на обследование.
Оставалось только ждать, а как мы знаем, ожидание хуже всего. А если к нему прибавить одно непредвиденное обстоятельство, которое посыпалось снежной лавиной на мою и без того больную голову, то и вовсе можно откинуть ноги и попрощаться с жизнью на этом этапе.
Однако в моих же интересах, дождаться оглашения результатов обследования, а дальше уже устраивать разбор полётов, хотя в нашем случае, он уже начался и не мною, а Алексом.
Всю дорогу до клиники, сын не переставая кидал нелицеприятные фразы в мой адрес.
Ну что сказать? Вероятно, я заслужил всё, что в порыве бушующих эмоций сказал мне сын. Но тем не менее излишняя болтовня в клинике подействовала бы нам меня как на спусковой крючок, нажатие которой запустит механизм разрушения всей нервной системы, а уже потом весь медперсонал познал бы мой гнев воочию.
Хм, я говорил, что неимпульсивный человек?
Кажется, нужно добавить пометку «был». Был неимпульсивным, пока в мою относительно размеренную жизнь, не вошла одна неуправляемая девчонка… Ровесница и подруга моего сына.
Насмешка судьбы, не иначе. Ведь как только я понял и осознал для себя, что отпустить Анюту, подобно ножу, рассекающему моё, казалось бы, «каменное» сердце, жизнь преподнесла то самое обстоятельство, против которого я бессилен.
Точнее не так. Она поставила меня перед фактом. Смирись с этой ситуацией и шатким положением думай, что делать дальше.
А для этого нужна холодная голова. Трезвый ум и никаких лишних эмоций.
Усмехаюсь. Как мне сейчас настроиться на такую волну?
Как не потерять самообладание, если оно уже трещит по швам?
Ещё и сын без конца расхаживает по коридору клиники, бормоча что-то невнятное…
Скорее всего желает мне всего «самого
– Успокойся, – прикрываю глаза на миг и тру виски. – Перестань ходить взад перёд. Сядь на место.
– Бред, – шепчет, активно жестикулируя руками. – Нет, это точно бред… Ты, – кивает на меня неверующе. – И она…
– Алекс, – одёргиваю его, шумно выдыхая. – Мы обязательно обсудим всё, но за пределами клиники. Это не место для разборок, ещё Анюта не очнулась…
– Нет… ты сейчас серьёзно? – истерично выкрикнул он, хватаясь за волосы. – Не место для разборок… – сбивчиво проговаривал. – Ну конечно! А где? Когда, если не сейчас? По-моему, самое время! Господи… как, как ты мог?! И самое главное, я ведь сразу почуял неладное… Ты так смотрел на неё, словно она уже твоя… Твоя! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Поверить не могу! И сейчас… Как ты можешь быть таким спокойным после всего? Скажи?! Для тебя, что норма цеплять девочек помладше?! Или тебе плевать на мои чувства?!
– Сын, – предупреждающим тоном говорю, а сам сжимаю кулаки сильнее.
Вижу, что его уже не остановить, но спорить не желаю.
Не хочу.
Всё равно это бессмысленное занятие. Он всё для себя решил. Принял оборонительную стойку и слушать вряд ли станет. По крайней мере, в данный момент. Может через день-два он придёт в себя, и мы обсудим ситуацию как взрослые люди.
А мне главное, чтобы с Анютой и её здоровьем всё было в порядке. А затем нужно обязательно позвонить Артуру и сообщить, что случилось.
«И тогда он больше никогда не доверит мне её, а значит мы не увидимся», – подсказывает внутренний голос, и я ставлю локти на колени, опуская тяжёлую голову на руки и устремляя взгляд на пол.
М-да…
За эти дни я настолько привык к её обществу... От одной только мысли, что Анюты не будет рядом, становится не по себе.
Хотя признаю, станет намного легче. И дышать, и жить…
И пока я провожу внутреннюю беседу, сын продолжает:
– «Я с ней знаком», – процитировал он меня, ухмыляясь. – Да-да, конечно… Насколько близко, а? Может ты с ней уже… спал?
А здесь я не выдерживаю. Достаточно. Резко подскакиваю и мигом оказываюсь напротив него. Алекс с лицом полным ненависти замахивается на меня, намереваясь ударить, но я опережаю его. Хватаю за шею, чуть сжимая и придавливаю к стене.
– Рот закрой, – выдыхаю, смотря ему прямо в глаза и видя искры злости. – Думай, что говоришь и кому говоришь. Я сдерживаю себя только потому, что ты мне дорог и ты мой сын, иначе бы лежал бы избитый в подворотне.
– Угрожаешь? Да только мне уже всё равно, плевать, – выплёвывает он, не отводя от меня своего взгляда. Не боится совсем. – Говори и делай всё, что хочешь, это не изменит всей правды… Отец, тебе пятый десяток уже! А ей… ей… Она моя ровесница, слышишь! В дочери тебе годится! В дочери!