Хочу замуж под Новый год!
Шрифт:
— Такова плата за популярность, — пожал плечами руководитель группы, после чего рассказал:
— К примеру, мы работаем тут уже не первый год, а нас на улице даже постоянные клиенты не всегда узнают. Очень удобно, между прочим! Ты можешь вести себя, как угодно. Вот поэтому я своим ребятам не устаю повторять: Не лезьте вы на большую сцену, потом сами же и пожалеете!
— Быть маленьким человеком гораздо удобнее и проще. Никто не просит у тебя автограф, не нужно ездить на гастроли и жить в чёрт знает каких условиях, не надо скрываться от неадекватных поклонников
Тезис о маленьком человеке мне совершенно не понравился. Некоторые любят так говорить, чтобы оправдать своё бездействие. Но ведь, если ничего не делать, окружающий нас мир никогда не изменится.
Поэтому, тонко улыбнувшись, я ответила руководителю музыкальной группы:
— Похоже, голубчик, ваш идеал — это салтыково-щедринский премудрый пескарь! Да, если бы все люди думали так, как вы, во что бы превратился тогда наш мир? — и, немного подумав, я гордо добавила:
— Мир держится на таких людях, как Нани Брегвадзе!
— Однако ещё пару минут тому назад вы ей сочувствовали, — музыкант ехидно улыбнулся. — Дескать, бедные артисты даже не могут нормально поужинать! А заодно радовались, что сами артисткой не стали. Что ж вы, уважаемая, так быстро взгляды свои меняете?
В ответ я смерила музыканта таким снисходительным взглядом, каким героиня Вии Артмане в знаменитом фильме "Театр" смотрела на амбициозную выскочку, которая надеялась заменить её на сцене, не имея ни опыта, ни таланта.
Наверное, всё же зря я не подала в своё время документы в театральный. Какой талант пропадает! Но, с другой стороны, сегодня нечаянно выяснилось, что люди принимают меня за разведчицу. Очевидно, у меня есть явные способности к этому делу. И что мне теперь — разорваться? Прям не знаю!
Травмированная психика музыканта
Надо сказать, что несмотря на свой явный талант, я не стала подавать документы в театральный институт вовсе не из-за трудностей, которые сопровождают жизнь артистов, как подумал руководитель музыкальной группы.
Проблема заключалась совсем в другом: в то время я комплексовала по поводу своей внешности.
Мне казалось, что с моей, абсолютно ординарной физиономией, носом, который был очень далёк от идеальной формы, и небольшими маловыразительными глазами, у меня нет ни единого шанса заинтересовать собой, к примеру, “Ленфильм” или "Театр на Литейном".
Хотя сейчас понимаю, что и в кино, и в театре артисты требуются разные, и что вовсе не все известные артистки являются писаными красавицами. К тому же, женщины с возрастом меняются, а некоторые даже становятся ещё краше.
Вон, как на Невском проспекте на меня сегодня все пялились! А вот, если б я пошла после школы в артистки, то пялилась бы теперь уже вся наша большая страна. Эх, недооценила я себя!
Между тем, вступив в дискуссию с руководителем
— В моих словах нет никакого противоречия. Я всего лишь хотела сказать, что ресторан — это не место для выступления артистов уровня Нани Брегвадзе. А вот публика своё обожание могла бы выразить как-то иначе, не отрывая певицу от ужина. Она-то — человек деликатный, не смогла отказать. Что же касается лично меня, то после Брегвадзе петь на этой сцене "Снегопад" — это, по-моему, едва ли не святотатство. Я не готова так низко пасть.
На мой взгляд, мини-монолог у меня получился весьма эффектным. Я ожидала увидеть восхищение в глазах своего собеседника, но он оказался человеком приземлённым.
— А наша Лиза поёт, и — ничего! — музыкант кивнул на солистку — рыжеволосую худенькую девушку, курившую во время перерыва в углу сцены, а затем добавил:
— Зря, между прочим, вы не хотите прислушаться к моему мнению. Потому что с песней "Снегопад" сердца наших слушателей вы запросто бы сразу завоевали. А кого, скажите, признание не обрадует? Да зал, стоя, будет аплодировать! Я вам это гарантирую!
После последних слов музыканта я не смогла отказать себе в удовольствии его подколоть:
— Уж от вас-то я таких слов точно не ожидала услышать! Вы же сами ещё пару минут назад говорили о том, что признание публики вас ничуть не интересует, и что, вообще, жить нужно поскромнее, не так ли?
В ответ руководитель группы выдал мне очень странную фразу:
— Нет, не зря я всегда недолюбливал медиков. Неблагодарный народец! Ты им на блюдечке рецепт популярности преподносишь. А они? Да чтоб я когда-нибудь ещё связался с медиками? Ни-за-что!
— А причём тут медики? — я искренне удивилась.
— Ну, вы же работаете на станции скорой помощи?
— С чего, голубчик, вы это взяли?
А про себя подумала: “Что этот парень курит? Вот уж за кого-кого, а за медичку меня ни разу в жизни не принимали! Что-то его не в ту сторону занесло”.
— Да мне мои ребята так сказали. Ну, что у нас сегодня медики желают выступить на сцене. Насколько я понимаю, кое-кому никак не даёт покоя слава Александра Розенбаума? Он ведь также, если мне не изменяет память, когда-то на станции скорой помощи работал? — осклабился руководитель группы.
Я рассмеялась. Мужчины, как дети, — иногда такое выдадут, что даже не знаешь: то ли смеяться, то ли плакать. Конечно, в первую очередь это относится к артистам. Их буйной фантазии писатели могут позавидовать!
— Розенбаум-то работал, но только я к медикам не имею никакого отношения.
Музыкант вперился в меня недоверчивым и даже подозрительным взглядом. А я невозмутимо продолжила:
— Я представляю краеведческий музей Санкт-Петербурга. Наверное, вы знаете, что в нашем городе их несколько? Я работаю в самом лучшем! И у нас, к вашему сведению, также имеется договорённость с рестораном о том, что мы будем принимать участие в концертной программе сегодняшнего вечера.