Ход конём
Шрифт:
«Думаю, Володя, все это может тебе пригодиться, — писал в заключение Петр Михайлович. — Не обижайся, пожалуйста, на меня, я о многом передумал за это время. Ты — на верном пути, но учти: пробить проект будет нелегко. Продолжай свое дело и присматривай за Сашей. Пусть поменьше пьет холодной воды — у него бронхи больные...»
Братья долго просматривали присланные Петром Михайловичем материалы. Ценные сведения! Обязательно нужно их использовать.
...Оба думали об отце. Обиды на него сейчас не было. И тот, и другой испытывали странное чувство грусти: хотелось съездить домой, в Киев, повидаться с отцом,
Антикоррозионный лак удалось раздобыть сравнительно быстро и легко. В Ленинградском НИИ силикатов, где он был изобретен, Владимиру сразу же дали нужный адрес.
Покончив с делами, он выехал в Рязань...
И вот опытно-экспериментальный механический завод, где делают роторные приставки к обычному ударно-канатному буровому станку. Главный инженер Тюлькин — горбоносый, с острым кадыком, — долго читает бумаги Владимира. Хмурится, качает головой. Голос у него тонкий, как у мальчика.
— У вас ведь, дорогой товарищ, совсем другое министерство... А мы работаем от Московского НИИ строительных изысканий. Улавливаете разницу? Мы — от министерства строительства...
— Разве это имеет значение? Мы из одной страны и делаем общее дело. Нам позарез нужна приставка. Позарез, понимаете?!
Тюлькин, молча достав из внутреннего ящика письменного стола синюю папку, кладет перед Владимиром пухлую пачку бумаг.
— Вот видите, сколько у нас заявок на роторную приставку? И все это — от строителей... — Главный инженер трубно высморкался в белоснежный носовой платок. Снисходительно-вежливо добавил: — Если хотите, я могу ваш Кедровский разрез внести в список получателей. Но говорю сразу: роторную приставку вы получите не раньше, чем через три-четыре года... Что, не устраивает? Дело ваше, дело ваше... К сожалению, ничем помочь больше не могу. У нас, знаете, директива: в первую очередь снабжать техникой предприятия строительных министерств...
Владимир горько усмехнулся. Дьявол бы побрал все эти ведомственные преграды. Кто их только устанавливает? В жизни ведь все взаимосвязано, нет ничего чисто «нашего», так же как и чисто «вашего». Строители занимаются большим и нужным делом: строят жилые дома, предприятия, фабрики. Но разве то, что делают горняки, менее важно? Неужели из-за роторной приставки все зачахнет, так и не успев разгореться?
Владимир в отчаянии смял в руках командировочное удостоверение.
— Могу, молодой человек, дать вам один дельный совет... — Тюлькин с сочувствием вздохнул. — Поезжайте в Ташкент. Там есть завод буровой техники. Этакое большое современное предприятие. Стиль модерн. Рядом с корпусами — чудесная фисташковая роща, речка... Они там тоже с января нынешнего года начали выпускать роторные приставки. Улавливаете? Авось и выбьете. А заодно и поглядите на солнечный Узбекистан, а? Экзотика все-таки!
— Спасибо. Вам бы по совместительству экскурсоводом работать. — Кравчук огорченно хлопнул дверью.
Система выталкивала из своих недр чужаков...
Целый день провалялся Владимир, не раздеваясь, на кровати в гостинице. Размышлял о будущем. Оно рисовалось ему туманным, не
...Вечером Владимир дал Сидорову телеграмму и, получив от начальника разреза разрешение, вылетел в Ташкент.
Завод буровой техники действительно был большим, современным предприятием — в этом Тюлькин оказался прав. Добротные белые корпуса, мощные погрузочные механизмы, высоченные портальные краны, снующие по заводской территории новенькие автокары с девушками-водителями в синей униформе. Вдоль корпусов — молодые саженцы тополя, чинары, карагача и узкая, никелем полыхающая на жгучем южном солнце лента арыка.
Помня о неудачном визите в Рязань, Владимир к главному инженеру завода буровой техники решил не идти. Лучше сразу к директору... Вот и приемная. На обитой дерматином, простеганной кнопками двери табличка: «Директор завода А. Н. Саидов». Кажется, повезло, посетителей нет, если не считать вот этого смуглолицего парня в тюбетейке, что стоит возле девушки-секретарши...
— Скажите, пожалуйста, как я могу попасть к товарищу Саидову?
Секретарша стрельнула, как птичка, на Владимира обведенными зеленой тушью глазками.
— Ашира Ногмановича нет. Он в Андижане, и когда будет — сказать трудно... А вы, простите, по какому вопросу?
— Я приехал к вам из Сибири... за роторной приставкой... Деньги — по безналичному расчету, хоть сейчас, чековая книжка и доверенность — при мне, — сразу же перешел в наступление Владимир.
Парень улыбнулся, а секретарша невозмутимо заметила:
— Боюсь, что у вас ничегошеньки не получится... Насколько мне известно, по роторным приставкам мы принимаем заявки лишь на следующую пятилетку. Я правильно говорю, Нишан? — Она повернулась к парню.
— Дело обстоит именно так. На ближайшие три года все забито, — кивнул тот. Говорил он по-русски чисто, без акцента.
Лицо у Владимира померкло. Неужели опять неудача? Господи, до каких же пор это будет продолжаться? Видать, ему на роду написано быть невезучим.
— Где вы работаете? Сибирь-то большая... — улыбнулся парень.
— На Кедровском угольном разрезе, — оживился Владимир. — Понимаете, не могу я уехать отсюда без роторной приставки! Она нам как воздух нужна! От нее сейчас зависит все, понимаете?! Вы даже не представляете, как много от нее сейчас зависит!
— Ну, а конкретно? Зачем она вам так срочно понадобилась? Может, заменим ее другим станком, хоп? — Парень поднял чуть ли не под самую тюбетейку тонкие, как у женщины, смородинные брови. Он был настроен дружелюбно. И по тому, как задавал вопросы, уточнял детали, чувствовалось, что делает он это не из вежливости или любопытства, а из желания помочь.
И Владимир торопливо стал рассказывать: о ситуации, сложившейся на Кедровском разрезе; о том, как осушаются в ГДР буроугольные карьеры (вот когда сослужили добрую службу материалы отца!); о выгодах, которые сулит применение на Южном участке поверхностного дренажа...