Ход мамонтом
Шрифт:
– Е-мое, – произнес Митрич, наблюдая картину удивительного сражения. – У меня, по ходу, глюки… Это кто ж там такие?!
– Трансформеры? – пробормотал Игорь.
Озверелое лицо ткнулось прямо в камеру и оскалилось на весь экран, словно пытаясь докричаться до невидимых зрителей.
– Трансформеры – это, конечно, забавно, – сказал Тим, вглядываясь в лицо кричавшего. – Но Санек превзошел все мои ожидания…
6. АНИМЭ В КАМНЕ
Самым
Поэтому готовился Ютака очень тщательно. А вместе с ним – его странные друзья – и беспокойные Чи и Ха, и толстый Зы, и невероятно старый, но мудрый Го, и Си-Ку, готовый взорваться искрами безудержного веселья, которые способны были заразить даже жестоких Охотников за людьми…
Ютака поражался – как он успел собрать вокруг себя так много хороших друзей, которых язык не поворачивался назвать нежитью?
Почему страшные враги, истребители его народа, ненавистные людьми, уничтожители его любимого города встали теперь на его сторону?
Может, есть у всего живого и не очень живого, что-то объединяющее, что имеет силу прекратить спор о том, кто должен быть единственным хозяином этой земли, кто – единственный – имеет право на существование, кто будет жить дальше за счет жизни другого…
Ютака не мог найти ответа на эти вопросы. Потому что был всего-навсего мальчишкой, пусть даже храбрым, пусть даже очень прозорливым. Да и кто из взрослых может похвастаться знанием ответа на эти вопросы? Почему разные народы не могут договориться из-за клочка земли, почему разные вкусы приводят к взаимной ненависти, почему разные сказки, которые читают детям на ночь, могут стать причиной кровавых войн?
Ютака и не пытался дать на это ответ. Может, он хотел узнать об этом от чудовищ?
Ведь Ютака очень смутно представлял себе, для чего вообще нужен этот ТЕАТР. Ему просто казалось, что если на его маленькой сцене чудища будут ИГРАТЬ ЛЮДЕЙ, они сами станут немного людьми.
Хотя, неизвестно к чему это может привести, если честно. Сами люди давно уже полюбили играть чудовищ. Более того – многие были чудовищами в жизни.
Но, может быть, если свирепые монстры поймут, что можно во что-то ИГРАТЬ, может, это изменит их страшный прямолинейный образ мыслей?
Ютака не знал этого. Он беспокойно ходил по сцене, где Чи и Ха
Скоро должны придти первые зрители. Ютака не сомневался – если что-то пойдет не так, Охотники за людьми с удовольствием сделают из его слабого тела очередной трофей…
Но он также с робкой радостью чувствовал – наконец-то он нашел верный путь…
Акира был счастлив. Счастлив, тем особым счастьем увлеченного человека, когда все внешнее, все временное и не имеющее отношения к делу, не может нарушить общего состояния.
Поэтому он не обращал внимания на скромный рацион и беспокойные сводки о беспорядках в разных районах Стоунхенджа.
Никогда еще Акире не доводилось работать в таких кустарных условиях. Ничто даже близко не напоминало его студию в Токио. Но приходилось довольствоваться теми мощностями, что мог дать ему Учебный центр.
…После того, как оказалось, что Стоунхендж отнюдь не ждет их вместе с толпой дикарей с распростертыми объятьями, а их местные друзья оказались в немилости у городского руководства, Санек обиделся. И объявил военным ультиматум.
В конце-концов, он имел полное право это сделать. Ведь именно его Сингу разогнали огромную банду корректоров, которые замышляли запустить в подземелья Стоунхенджа изрядное количество ядовитого газа. Груды украденных на каких-то старых складах баллонов с «зарином-заманом» все еще зловеще громоздились посреди раскореженной техники корректоров.
Санек испытывал глубокое разочарование в старом мире – и такая встреча с бывшим руководством только усугубляла его отношение к цивилизации. Но Санек ценил дружбу, а потому потребовал от Временной администрации доступа к аппаратуре Учебного центра для Акиры и Лены.
Самого его больше не интересовали подземелья. Он был властелином степей и лесов.
В отличие от него Жека тяготился своим статусом вождя дикого племени. Жека был человеком цивилизации. Санек обещал в будущем избавить его от этой обузы, объединив кланы Сингу и Иеху, а пока Жеке приходилось, скрипя сердце, формально руководить безудержным разрисовыванием близлежащих населенных пунктов.
Иеху будто с цепи сорвались. Аэрозольных баллончиков с краской в таком количестве найти было невозможно, и Иеху рисовали всем, что подворачивалось под руку.
– Вашу энергию, да в мирных целях, – бормотал Жека, наблюдая, как городки и поселки превращаются в зловещие пряничные домики.
Зато теперь Иеху перешли на более гуманную пищу. Охотиться на бродячий скот было куда как легче, чем на людей, и Иеху это вполне устраивало. Тем более, что освобождало время для упражнений в художественной порче стен.