Ход Роджера Мургатройда
Шрифт:
– Я ХОЧУ, чтобы вы ее узнали. Иначе все, сделанное мной, не будет иметь смысла.
Я набрал побольше воздуха в грудь.
– Меня зовут Мургатройд. Роджер Мургатройд.
Мэри Ффолкс уставилась на меня, в изумлении открыв рот.
– Роджер? Но Роджер, это же имя, как… Роджер…
– Меня назвали в его честь. Ваш муж был… то есть он мой крестный отец.
– Вас назвали в его честь? И все-таки вы…
Она спрятала лицо в ладонях и разразилась судорожными рыданиями. Ей казалось, будто мое покушение на кого-то, носящего одно имя со мной, было гнуснейшим из преступлений. А так как я начинал испытывать искреннюю жалость,
– Да, – продолжал я, – моя фамилия не Фаррар. Но ведь фамилия вашего мужа не Ффолкс, а полковник он не больше, чем викарий был армейским падре.
Разволновавшийся Трабшо явно чувствовал себя обязанным вновь обрести авторитет, на какой в криминальных ситуациях имел полное право.
– Послушайте, Мургатройд, – сказал он мне голосом, который, как он, наверное, надеялся, звучал со всей несгибаемой разумностью британского официоза, – полагаю, мы могли бы обсудить это без револьвера… который, насколько понимаю, послужил орудием убийства. Вы знаете, что никуда с ним не отправитесь, верно? Так почему бы просто его не положить?
– Пожалуй, нет, – ответил я. – Не сейчас. Не прежде, чем я решу, что делать дальше.
– Ну послушайте, – не отступал он, – я не стану бросать тень на ваш рассудок, делая вид, будто вам не придется ответить в полную меру. Я это знаю, и вы это знаете. Но после всего, что вы говорили, вы не производите на меня впечатление… впечатление прирожденного убийцы, так зачем же вам вести себя будто вы такой? Э? Разве я не прав?
Я посмотрел на мое оружие.
– Знаете, почему я не положу этот револьвер? – сказал я после паузы. – А потому что он гарантирует, что меня будут слушать, не прерывая. Он действует как микрофон. Но только вместо того, чтобы придавать большую громкость МОЕМУ голосу, он заставляет вас понижать ВАШИ. И потому, пока я и дальше буду говорить через него, прошу вас всех сидеть, где вы сидите, и не шевелиться больше, чем необходимо.
– Я была права! – вскричала Эвадна Маунт. – «Говорить через револьвер!» Да, в умении подбирать выражения вам не откажешь. Молодой человек, вам бы следовало стать писателем.
– Спасибо. Правду сказать, я писатель. Или, скажем, был писателем.
– КТО ВЫ ТАКОЙ, РОДЖЕР МУРГАТРОЙД?
Этот вопрос Мэри Ффолкс обрушила на меня без малейшего предупреждения, но также и без малейшего следа волнения в голосе.
– Разрешите, я подскажу вам ответ, миссис Ффолкс, – отозвался я. – Моим отцом был Майлз Мургатройд. Это имя для вас что-нибудь значит?
– Да нет, – сказала она, снова растерявшись. – Я… боюсь, я никогда не слышала этой фамилии раньше. Такая необычная, такая оригинальная фамилия. Конечно, она мне запомнилась бы.
Я поймал себя на том, что верю ей, о чем и сказал.
– Меня это не удивляет. То, о чем я вам расскажу, случилось очень-очень давно. Вы тогда еще не были знакомы с этим самозваным полковником.
– Самозваным… – начала она, затем ее голос замер в пустоте, и она вновь трепетно умолкла.
– Способа выразить это более деликатно не существует, миссис Ффолкс. Вам придется узнать, что в молодые годы ваш муж был мошенником,
– Это ложь! – взвизгнула Селина.
– Мне очень жаль, мисс Селина, – сказал я как мог мягче, потому что всегда питал к ней слабость. – Но это святая правда, клянусь.
Фамилия вашего отца была не Ффолкс, а Кид. Свою карьеру, если это подходящее слово, он начал, играя в домино на деньги в поездах линии Лондон – Брайтон. Затем дорос до наперсточника на Борнемутском молу, а когда мой отец познакомился с ним, он только что отбыл два года тюрьмы за подделку чеков – в Дартмуре по иронии судьбы – и кое-как зарабатывал на пропитание, пытаясь очищать карманы щеголей, ожидавших кебы перед «Ритцем». Мой отец остановился на Пиккадилли закурить сигарету, сунул руку в карман за спичками и наткнулся там на руку Кида. Вместо того чтобы сдать его полицейскому, мой отец, который, мне кажется, легко сочувствовал людям, решил взять его под свое крыло.
Помните, – сказал я старшему инспектору, – когда вы и полковник уединились побеседовать в этой самой комнате, он упомянул, что в доме есть потайной Приют Попа. Ну, так я тогда прятался там и услышал, что он заговорил про свою молодость и понял, что он вот-вот назовет свою настоящую фамилию. Я немедленно выскочил из потайного хода в коридор и перебил его, постучав в дверь. К счастью, я уже был одет в обычную одежду, и мне не пришлось идти в свою комнату переодеваться.
Я хотел заставить его замолчать временно, прежде чем заставлю замолчать раз и навсегда. Если бы Скотленд-Ярд когда-нибудь узнал, кем он был на самом деле, им ничего не стоило бы проследить его связь с Майлзом Мургатройдом, чего я, естественно, допустить не мог.
Видите ли, – продолжал я, – когда они сумели уладить неловкую ситуацию с попыткой Роджера Кидда обчистить его карман, мой отец решил соединить свою судьбу с ним, и они вместе отправились в Штаты, чтобы разбогатеть. Пять лет они искали золото на Аляске, пять лет спали в палатках, питались тушенкой с фасолью и стали закадычнейшими друзьями. Естественно, когда мой отец женился, Кидд был его шафером. И естественно, когда родился я, он стал моим крестным.
И вот, когда, казалось, дела шли как нельзя лучше, они пошли как нельзя хуже.
– Что, собственно, вы имеете в виду? – спросил Трабшо.
– Я имею в виду, что мой отец и «полковник» – пожалуй, проще будет называть его так, – мой отец и «полковник» наконец-то нашли свое золото. Глубокую залежь золотого песка в речной долине на северо-западе Аляски. Я помню, как моя мать сжимала в руке телеграмму и кричала мне, что мы разбогатели!
Да только мы не учли бесчестность и алчность «полковника». Мне жаль, мне крайне жаль, миссис Ффолкс, мисс Селина, но клянусь могилой моей блаженной памяти матери, я рассказываю вам все точно так, как было. Двое суток спустя после прибытия той, первой, телеграммы мы получили вторую. Мой отец свалился в расселину и сломал спину.
Возможно, это был несчастный случай, возможно – нет. По сей день я не знаю, и я никого не виню. А знаю я, что, пока Майлза Мургатройда увозили в грязный, кишащий клопами палаточный госпиталь вблизи Нома, Роджер Кидд уже заполнил заявку на россыпь только от своего имени. Затем он продал ее какой-то большой золотопромышленной компании, прикарманил выручку и исчез с лица земли.
– Что тогда сделал ваш отец? – спросила Селина.
Я помолчал несколько секунд, прежде чем снова заговорить.