Ход Снежной королевы
Шрифт:
Люсьен, сжав кулачки, выступил вперед, но Амалия положила руку ему на плечо и заставила остановиться.
– Уверяю вас, мадам, вы не правы, – очень вежливо промолвила она. – Есть ведь еще ваш сообщник, и он о многом может нам поведать. Не забывайте, что за убийство во Франции положена гильотина, а чистосердечное признание может существенно облегчить его участь.
Матильда вскинула голову. Мышцы на ее шее напряглись, и я понял, что Амалия попала в точку.
– Ах вот как! – презрительно проговорила жена Гийома дю Коломбье. – Значит, у меня был еще и сообщник? Как интересно!
– Этот человек, – спокойно
– Что? – переспросил Гийом в удивлении. – Вы хотите сказать, что Луи Констан…
– Да, и Луи Констан, и судья Фирмен, и Пино-Лартиг были убиты другим человеком, – ответила Амалия. – Фредериком Аржантеем. Он действовал из мести, а ваша жена лишь продолжила его дело, но уже из чистой корысти. Ведь граф Коломбье был несметно богат, даже несмотря на то что дела его в последнее время шли не слишком блестяще. Именно ваша жена вместе со своим другом уничтожила вашего отца, пыталась убить вашу мать и завалила крышку люка снегом, когда поняла, что мы с Люсьеном, месье Лефером и месье Массильоном попали в беду. К ее разочарованию, нам удалось выбраться, и тогда ее сообщник – ловкий господин, хорошо стреляющий из револьвера, – ранил Люсьена. Впрочем, не так уж хорошо он и стрелял, – презрительно прибавила она, и мальчик благодарно улыбнулся. – Кроме того, я почти уверена, что именно сообщник ранил или убил посланного за помощью Альбера, чтобы никто не помешал преступникам довести задуманное ими дело до конца. Однако они допустили одну ошибку. Им во что бы то ни стало надо было убедить нас, что все убийства – дело рук Аржантея, и тогда они прибегли к остроумному трюку – стали внушать нам, что он по-прежнему находится в замке. А так как все были уверены в том, что Аржантей и есть Брюс Кэмпбелл, то понадобилось всего лишь оставить на виду некоторые его вещи да показать одному из нас, – Амалия кивнула на Массильона, – господина, смахивающего на англичанина. Причем на роль свидетеля специально выбрали единственного человека в замке, который никогда не встречал Кэмпбелла и имел лишь общее представление о его внешности. Нет слов, ход был весьма ловкий, но именно он выдал сообщников с головой. Дело в том, что Брюс Кэмпбелл – не Фредерик Аржантей.
– Но кто же такой Аржантей? – почти выкрикнула Анриетта. – И что за помощник был у Матильды, мадам Дюпон? Вы так и не назвали его имени!
Но Амалия не успела ей ответить, потому что в это мгновение в дверь протиснулся растерянный лакей, за которым высилась фигура жандарма, обильно припорошенная снегом.
– В чем дело, Селестен? – недовольно спросил Гийом.
– Месье Комартен, жандарм из Сен-Пьера, – пролепетал слуга, – он только что добрался до нас, и я сразу же привел его…
– Вы один? – вмешалась Амалия. –
– Так его же ранили, – отвечал удивленный жандарм, стряхивая снег. – Я его нашел на дороге, он потерял много крови, но как только пришел в себя, стал говорить, мол, тут у вас неладное творится… Вот я и пришел проверить, что да как. – Он обернулся и заметил меня. – Привет, Фредерик! Что ты тут делаешь, старина?
2. То, что произошло в Иссервиле вечером 30 декабря
Матильда с шумом втянула воздух. Анриетта Коломбье ахнула и отступила назад.
– Вы его знаете? – спросил изумленный Гийом. – Откуда?
– Так мы с Фредериком Аржантеем служили вместе в армии, – пояснил жандарм. – В одном, значит, гусарском полку. Я был при лошадях, а он…
Прежде чем Комартен закончил свою фразу, Арман Лефер, он же Фредерик Аржантей, рванулся вперед и швырнул тяжелую лампу в Бретеля, который наставил на него ружье. Завизжали женские голоса, лампа разбилась, и по полу побежал веселый огонек.
– Пожар! – закричал кто-то.
Перепрыгнув через полыхающий ковер, учитель фехтования бросился к Матильде и схватил ее за руку.
– Бежим! – крикнул он. В суматохе, царившей в комнате, это представлялось вполне возможным. Не колеблясь более, Матильда кивнула головой и устремилась за ним. Кашляя от дыма, они выскочили в дверь и бросились к лестнице.
– Они уходят, уходят! – закричал Филипп Бретель, сражавшийся с огнем, который уже перекинулся на занавески.
– Далеко им все равно не уйти, – отрезала Амалия, доставая револьвер и проверяя барабан.
Люсьен, видя, что она спешит к выходу, побежал за ней.
– Амалия! Подождите, я с вами!
В коридоре молодая женщина остановилась.
– Люсьен, – сказала она почти сердито, – это слишком серьезно, понимаешь? Я не могу взять тебя с собой!
– Но я не пущу вас одну! – возмутился мальчик.
– Люсьен… – Амалия наклонилась к нему. – Будь умницей и оставайся с мамой, хорошо? Чудо-средство закончилось, его и так едва хватило на тебя, твою маму и Гийома. Твоя рана еще до конца не затянулась!
– И все равно я хочу идти! – упрямо повторил Люсьен.
– Нет! – отрезала Амалия. – Анриетта, последите за ним, прошу вас. Полина! Помогите своей госпоже.
И, не слушая, что кричит ей вслед Люсьен, она сбежала по лестнице. Анриетта крепко взяла сына за руку, но он стал вырываться.
– Пусти меня! Пусти! – На глазах у мальчика выступили слезы, однако мать не отпускала его.
К ним подошел Реми Комартен.
– Кажется, огонь удалось сбить, – доложил он, весело блестя глазами. – Да что тут у вас творится, в самом деле?
– Что творится? – заверещал Люсьен. – Глупый жандарм! Иди за ней, скорее, скорее! Не то Арман убьет ее!
– Куда идти-то? – пробормотал сбитый с толку Реми, но тут актер подхватил его под руку и увлек за собой.
– Скорее, скорее, – приговаривал на ходу Массильон, – надо ее догнать! Мальчик прав – нельзя оставлять ее одну! Хоть она и из полиции, а мало ли что может случиться!
– Она – это кто? – закричал Реми, который окончательно перестал что-либо соображать.
– Мадам Дюпон – помощница комиссара Папийона из Парижа. Слыхали о таком? Крепкий профессионал. Она тоже. Амалия расследует убийства в Иссервиле. Скорее, скорее!