Ходок – 13
Шрифт:
С помощью фархана, на полную зарядку ушло два дня, ставших для старшего помощника определенным испытанием — делать было абсолютно нечего и его деятельная натура испытывала определенный стресс от ничегонеделанья. Это только кажется, что безделье благо. Будь это так, самыми престижными работами в мире были бы контролеры эскалаторов и охранники в супермаркетах. Хорошо еще, что нерастраченную энергию можно было с пользой использовать ночью — слить, так сказать, в накопитель.
Болтаясь от нечего делать по городу — ну, а что? — не сидеть же день-деньской в номере, или в лавке Элеты, Денис и на пушечный выстрел не приближался ни к книжным лавкам, ни к образовательным учреждениям — не хотел преждевременно насторожить реальную, или гипотетическую сеть, расставленную на него.
Была от этих прогулок,
Дарить деньги, или что-либо из имевшихся побрякушек Денис не стал. Деньги, потому что как-то не комильфо — гусары денег не берут, а тем более не дают, а какую-нибудь цацку, хранящуюся в Торбе Архата, презентовать было стремно из-за ее криминального происхождения — мало ли что всплывет — будут у хозяйки лавки изысканного белья неприятности. Маловероятно, конечно же, но, зачем, если можно без этого обойтись. Мудрый человек не попадет в неприятность из которой умный легко выпутается.
Элета подарку сначала обрадовалась, а потом загрустила — сердцем почуяла, что к разлуке. Старший же помощник с привычным цинизмом… или реализмом, отметил про себя, что любые — пусть даже очень короткие отношения обходятся гораздо дороже, чем продажная любовь. Услугами проституток он не пользовался, но уровень цен представлял.
В качестве непротиворечивой гипотезы, Денис допускал, что филер, прописавшийся в «Пивной бочке», не имеет к нему… ну, то есть к Шраму, никакого отношения и следит не за книжным магазином и его посетителями, а за каким-нибудь домом напротив, в котором живет любовница градоначальника, или еще кого из местной верхушки, чтобы выявить соблюдение, или же не к ночи будь упомянуто — несоблюдение! верности VIP-персоне, или же отслеживает наркотрафик через мясную лавку в соседнем доме, или следит не прогуливает ли кто из химназиков уроки, а может он вообще заслуженный пенсионер союзного значения и так коротает время, но, проверить версию, что охотятся именно на него, стоило однозначно. Очень уж хотелось пообщаться с «охотниками» и получить информацию из первых рук.
Шкира была полностью заряжена уже с утра третьего дня, но из гостиницы старший помощник выбрался лишь ближе к вечеру, чтобы подгадать к закрытию книжного магазина. На этот раз он работал в режиме невидимости — мало ли шпик, будучи, предположительно, профессионалом, обнаружит слежку и вместо того, чтобы привести Дениса к своему жилью и прочим явочным квартирам, начнет водить его за нос и путать следы. Это было первым аргументом из-за которого старший помощник превратился в человека-невидимку, ну, а вторым был тот, что в режиме невидимости можно подобраться к вражескому агенту на минимальное расстояние, позволяющее подслушать его переговоры с кем-либо, если таковые будут иметь место.
Шпион ожиданий Дениса не обманул и сразу же после закрытия книжного магазина двинулся на приличной скорости к центру города. Старший помощник двигался за ним в трех шагах, ловко укорачиваясь от встречных и попутных прохожих, повозок и лошадей. Особого труда для него это не составляло — красную Пчелу на простое постановление не возьмешь!
Путешествие долго не продлилось, свернув в узкий — только-только двум людям разойтись, переулок, объект слежки нырнул в подворотню и настороженно оглядевшись — может, словно матерый зверь, чувствовал чужое внимание, а может привычка такая была профессиональная, отбил сложный ритм по выходящей прямо в арку массивной дубовой двери, щедро оббитой железом — такую без хорошего тарана не выбьешь. Денис со своей стороны, на всякий случай, ритм запомнил.
Вскоре в двери открылось маленькое смотровое окошко и после небольшой задержки, во время которой была проведена успешная идентификация посетителя, дверь приоткрылась — немного, чтобы можно было только с трудом протиснуться, и шпик исчез внутри. Прорваться вслед за ним, наверное, было можно, но вот сделать это незаметно — нет. Проводить какие-либо силовые акции сегодня старший помощник не планировал, поэтому вламываться внутрь дома не стал, а наоборот — принялся терпеливо ждать.
Было у Дениса стойкое ощущение,
Дилеммы, что делать — продолжать следить за шпиком, или же за домом, где вероятнее всего находилась штаб-квартира местного резидента разведсети Протектората Нейтен, или же явочная квартира, потому что на посольство местечко никак не тянуло — больно уж убогое для посольства, перед Денисом не стояло. Он заранее решил, что сегодня будет отслеживать шпиона. Да и правильно — дом никуда не убежит, а если отпустить шпика, то придется следит за ним заново — нерационально получится.
Больше, по дороге к своему дому, шпион никуда не сворачивал. По дороге нервничал — постоянно оглядывался, один раз даже побежал, поплутал по переулкам, но хвост, в виде старшего помощника, конечно же, не сбросил и в конце концов привел Дениса к своему жилищу. Может быть старший помощник и ошибался, решив, что это отчий дом тайного агента, но то, что он открыл дверь своим ключом, давало такой гипотезе право на существование. Жил шпион в скромном одноэтажном домике, ближе к окраине и, судя по общей запущенности, часто встречающейся при отсутствия женской руки, один. Понаблюдав за домом где-то около часа и убедившись, что покидать его филер не собирается, Денис вернулся в гостиницу, помылся, переоделся и отправился к прекрасной белошвейке.
Глава 8
Никаких неожиданностей от предстоящей рутинной работы старший каноник Храма Искусства Школы Духа Сай-Чин не ждал — поисковые амулеты он делал десятки раз и считался лучшим, после приора, разумеется, специалистом в этом деле. Для начала он самолично, впрочем, как и всегда — Сай-Чин никому не доверял даже часть свое работы, выдул в стекольной мастерской при Храме основу артефакта — стеклянный блин диаметром десять мивардов.
Клирики-стеклодувы, работающие в мастерской, из-за того, что он не доверял их мастерству, Сай-Чина не любили, бросали на него косые взгляды за спиной — в открытою-то не осмеливались, но, ему было на это наплевать — для него главным было дело, а не отношение сослуживцев. Ему хватило одного раза в далекой юности, когда созданный им амулет взорвался от внутреннего напряжения в стекле и пришлось выслушивать поношения, причем совершенно незаслуженные, от лучезарного отца. С тех пор он все делал сам.
Такой большой размер артефакта объяснялся тем, что амулет был предназначен для поиска убийц сразу девяти полевых адептов. Трудно предположить, что все «живые мертвецы», которые убили братьев — они еще живы, но, на самом деле уже мертвы, находятся в одном месте, поэтому поисковый чертеж будет напоминать ежа, каждая иголка которого будет указывать на человека, на котором есть кровь брата и такую картину лучше отслеживать на «большом экране».
Дождавшись, когда основа застынет, Сай-Чин приступил к следующему этапу работы. Он выбрал на складе трафарет гексаграммы подходящего размера, собрал разноцветные мелки и свечи и спустился в малый заклинательный зал, где его уже дожидались девять флаконов со свернувшейся кровью убитых братьев. После этого старший каноник приступил к созданию гексаграммы.
Он мог бы начертить ее по памяти и от руки, но, зачем, если есть соответствующий трафарет. На нем даже контуры знаков были соответствующего цвета, чтобы исполнитель не ошибся — так что особой квалификации это занятие не требовало. Черчением, согласно штатного расписания, должен был заниматься один из каноников, но, все служители Храма Искусства знали, что старший каноник Сай-Чин всю работу по созданию артефактов выполняет сам. Как уже упоминалось в связи со стеклодувами, из-за этой своей особенности, особой любовью и всех остальных сослуживцев старший каноник не пользовался — каноники полагали, что Сай-Чин отбирает их хлеб, а старшие каноники, что создает ненужный прецедент.