Ходок-5. Смерть
Шрифт:
Былинный некрозмей был куда хуже козломордого, того сразу приструнил Байда. Сейчас же Праведник не вмешивался в битву. Он будто собирался с силами. У многих ватажников закралась мысль, что с убийством полоза неприятности не закончатся.
— Навалитесь на гада, ребятишки! Имперское войско под командованием самого Килия скоро будет здесь! — улыбаясь, словно рассказав детям сказку на ночь, сообщил Байда.
Странным образом, его услышал каждый на площади. Такие вести ожесточили и так черствые сердца. Ведь на кону теперь стояли не только жизни, но и само существование семей ушкуйников, а также будущее Сечи.
Возможно, последняя
Личная гвардия куренных забыла про бывших командиров. Телохранители сражалась наравне со всеми. Любой ценой ватажники норовили уничтожить врагов поскорей, чтобы иметь время на подготовку к вторжению.
Глава 38. Неприятности
Всегда плохо, когда случается что-то неприятное. Особенно печально, когда это происходит неожиданно.
Высказывание наступившего в навозную кучу караванщика.
Далеко не в первой, Ульяна нарушила волю отца, но, пожалуй, впервые сделала это не от извечной скуки, а по необходимости. Девушка сильно переживала. После произошедшего в Крабовых Горах и на Серых Путях она изменилась.
Внешне Несмеяна ещё пыталась соответствовать своему прозвищу и держать марку, но внутри пустило корни презрение к себе прошлой. Она твёрдо решила что-то менять и даже подумывала сбежать.
Однако папенька словно почувствовал неладное. Запер в комнате и приставил телохранителей, а, вернее, соглядатаев. Пускай только троих и всего лишь пика средней сферы, но ей хватило и таких.
Все эти месяцы после возвращения, ее сопровождали даже в туалет. А специально обученные и доверенные женщины круглосуточно наблюдали за Ульяной через множество следящих артефактов. Девушка ощущала себя под колпаком, но отец был непреклонен. Он и слушать не хотел о том, чтобы смягчить режим.
И вот, сегодня что-то произошло. Во всяком случае, когда Ульяна позвонила в колокольчик, слуга не пришёл. А когда она выглянула за дверь, то не увидела привычного караула. Тихонечко, как мышь, девушка выскользнула наружу. Прошла по длинному коридору, исследовала кухню, заглянула в кабинет гетмана. Нигде никого не было. И даже комната прислуги пустовала.
Вот тогда-то ее и охватило странное беспокойство. Вместо реализации своей мечты последних дней о побеге, девушка, наоборот, активировала вокруг особняка защиту и обвешалась с ног до головы артефактами. Вздрагивая от иррационального страха, она пробралась на чердак. Оттуда имелся выход на крышу, где размещалась позабытая ею обсерватория.
Как-то Ульяна увлеклась звёздами. Начиталась старых книг и вообразила себя астрономом. С неделю она пялилась по ночам в небо, надеясь совершить какое-то открытие. Однако никаких небесных тел обнаружить не удалось. Кроме алого солнца и ночью луны, другие объекты на всегда однообразном небосклоне отсутствовали. В общем, увлечение быстро сошло на нет, но пара маготелескопов, подзорных труб и биноклей в небольшом флигеле остались. Туда-то и поспешила дрожавшая, как лист, Несмеяна.
Быстро перебирая руками, девушка забралась наверх, ухватила наиболее мощный бинокль и побежала к обзорной башенке, с которой было видно весь город. Страх усилился. Ведь неподалеку, в стороне площади собраний,
До недавнего времени Ульяна жила, как в раю. Неприятные, а лучше сказать ужасные, события подкосили ее. Девушка осознала, что ради неё погиб целый гарнизон. Отец этого не говорил, но она живо сложила два плюс два. Теперь ее мучили совесть и кошмары по ночам. А ещё, после Серых Пределов, остановилось развитие. Ни дорогущие ингредиенты, ни медитации, ни нанятые учителя не помогали. В груди будто нарастал ком и вот — вот грозил рвануть.
Табуны заполошных дум позволили забыться, унять дрожь и направить окуляры в нужную сторону. От увиденного девушка вскрикнула и едва не выпустила бинокль из заходивших ходором рук.
Ульяна улицезрела появление громадного полоза и с ужасом всматривалась в знакомые лица полковников. Каждого из них она знала с детства. И вот теперь куренные превратились в омерзительную тварь, которую скопом добивали ушкийники. Причём Несмеяна заметила, что в битве участвовали даже женщины, старики и безусые юноши. Более того, со всей Сечи к месту схватки стягивались новые и новые ручейки.
Громадный змей успешно противостоял толпе. Гад применял техники и заклинания поглощённых полковников. Если бы полоз обладал интеллектом, то, без сомнения, победил. А так, пусть и не быстро, весы потихоньку склонялись на строну ватажников.
К огромному облегчению, отец не стал частью ужасной твари. Его вообще нигде не было. Ульяна старательно гнала от себя мысли о том, что он погиб или проглочен монстром.
— Бежать! Надо бежать! — почему-то пришла в голову навязчивая идея, словно ее подсказал кто-то.
Девушка не противилась интуиции. Отложила в сторону магоартефакт и пулей спустилась по небольшой лесенке. Затем, прямо по крыше, перебралась на примыкавшую к дому «конюшню». Так она называла семейный питомник.
Ульян Коноваленко в разведении живности звёзд с неба не хватал. Его могущество заключалось в другом. Но, как глава куреня коневодов, был обязан уделять выведению и приручению животных хоть какое-то время. Ради правды, нужно сказать, что весь свой зверинец он попросту купил у более опытных заводчиков.
Однако сути это не меняло, в питомце обитал с десяток разных видов тварей. Особенно много было огнегривов. Полезных животных насчитывалось около двадцати. Но не к их загону неслась сломя голову Несмеяна. Быстрые и выносливые, похожие на лошадей, существа сейчас не обеспечивали в ее глазах достаточную степень безопастности. Потому девушка прибежала к громадному вольеру, где обитала гордость гетманской коллекции. Большущий и очень редкий зверь, под многое говорившим названием бронетопс.
Через решетку Ульяна посмотрела на почти четырёх метрового, покрытого пластинами брони зверя. Бронетопс переминался на двух колоннообразных лапах, опираясь на увесистый, покрытый шипами хвост. На длинной в бугристых наростах морде отсутствовали глаза, ноздри и любые иные привычные земным животным элементы. Да и само создание напоминало оживший, серый кусок скалы, с металлическими нашлепками на нем.