Ходок-6
Шрифт:
Ручейки крови растеклись повсюду и нечаянно задели почти превратившегося в жуткую тварь Ульяна. Едва это произошло, как мужчина судорожно дёрнулся. Затем выгнулся так, что затрещали позвонки. Сильные цепкие пальцы заскребли землю. Постепенно к гетману возвратился человеческий облик. Если не считать того, что одежду изорвала густая бурая шерсть хозяина леса.
Натужно застонав, Беар перекатился на живот и пополз в сторону единственной дочери. Позади бушевала схватка. Никому до него пока не было дела. Испытывая нечеловеческие мучения, гетман с трудом дополз до цели. Дополз, но оказалось уже поздно. Все, что он смог
— Как глупо… Я разрушил тотем, чтобы прекратить превращение. Теперь мне так и так не жить, а силы и умений все равно не хватило… — где-то в голове, вторя хозяину, горестно зарычал издыхавший медведь. Щетина отпадала кусками, обнажая мускулистое и ещё не старое тело, — Прокляты. Будьте вы прокляты, боги и ваши нечестивые игры!
Суровый мужчина поднял пудовый кулак и пригрозил небесам. Затем наклонился и поцеловал мертвую дочку. По щеке скатилась скупая слеза бессилия. На мгновение соленая влага соприкоснулась с едва тёплой кожей недавней покойницы. Раздался негромкий вздох, и наружу выпорхнул серый призрак. Его контуры точь в точь повторяли родное дитятко.
— Ты не умерла? — изумлённо пробормотал Ульян. Однако приведение молчало. Оно лишь требовательно вытянуло руку, и в неё влетел валявшийся неподалеку мясницкий нож. С печалью во взгляде, призрак посмотрел на родителя своей физической оболочки. Дух словно ждал чего-то, задавая гетману безмолвный вопрос и требуя жертву.
— Жизнь?! Тебе нужна моя жизнь?! — вопросил Беар, — Бери ее и так почти не осталось.
В ответ призрак лишь укоризненно покачал головой.
— Душа?! Тебе необходима моя душа?! — выдвинул новую догадку Ульян. Как ни как, он являлся алатарем и отчасти догадывался, что нужно обитателю Серых Пределов. Дух безмолвно кивнул, — Ну, что ж. Забирай. Я противиться не стану…
В краткий миг принятия решения, Беар вспомнил совершенные преступления и злодеяния. В момент неминуемой гибели к нему пришло прозрение, но не раскаяние. Уготованное посмертие вряд ли ему бы понравилось, а так он хоть сослужил родному человеку последнюю службу.
Почувствовав, что гетман определился, призрак вонзил в грудь волшебный клинок. Нож вошёл в плоть легко, как в масло, и постепенно вернул материальность. Без единого звука, коленопреклонённый Беар завалился навзничь, придавив хрупкое девичье тело. Уже затухавшим сознанием, Ульян с облегчением уловил, как вздохнула грудь и, как совершило первый удар, замершее до того сердце дочери.
Из раны щедро пролилась темно-алая, почти чёрная, кровь. Данная субстанция жадно впиталась кожей красавицы. Одновременно пировал и серый призрак. Дух уплетал остатки тотема медведя. А подаренный чужим небожителем тесак навеки поглотил сущность того, кого при жизни называли Ульяном Коноваленко, гетманом Сечи или же Беаром, алатерем Темного Ковена.
Через некоторое время, девушка откинула в сторону, придавившую к земле тушу. К бренной, к тому же изуродованной оболочке родителя, почтения она не испытывала. Вместо ненужных сантиментов, взгляд Несмеяны устремился наверх. Сегодня, Мстительница Серых Пределов, наконец-то, поняла, кому же именно будет мстить. Объектами ненависти отныне и навсегда стали те, кого перед смертью
Глава 33. Равная схватка.
В бою равных соперников часто дело решает обычный случай.
Мудрость бывалого дуэлянта.
Несмотря на слияние, Велиор и лич безнадёжно проигрывали. Их было двое, а противников трое. Да ещё и каждый хоть немного, но сильней. Хитрющий некромант, едва завидел такую свистопляску, как откинул косу семи страданий прочь от себя. Вместо нее в руках Скрата появилась кошка- девятихвостка. Хвосты необычной плети заканчивались крючьями из чёрного дерева, а по темным лентам размещались специальные шипастые узлы. Размеры оружия были невелики: чуть меньше метра. Несмотря на это, смотрелось орудие внушительно, хотя и подходило больше для пыток, чем для сражения,
Боевой серп же обрёл собственную жизнь. Им напрямую управлял из астрала демон. Дело запахло керосином. Коса порхала возле Старицкого, как оса, заставляя уйти в глухую оборону. А на бедного хадагана насели пуруша и Лепрекон.
Вскоре выяснилось, что колдовская девятихвостка идеальное оружие против теней. Каждый удар отправлял в преисподнюю несколько ликов. Габариты плетки особой роли не играли. В качестве своеобразного танка выступила мертвая Вилена, а задушивший ее возлюбленный наносил урон у неё из-за спины.
Кнут не содержал и грамма металла, потому считался декоративным и его разрешили пронести на собрание Ковена. В то же время, для не нематериальных сознаний батог представлял огромную угрозу. Скрат порадовался, что взял плеть с собой, как дополнительную подстраховку.
В общем, положение ухудшалось с каждой секундой, как вдруг, совершенно неожиданно, подоспела подмога. Списанная со счетов Несмеяна с какого-то диву ожила и метким броском отправила мясницкий тесак прямо в затылок черноризца. Нож уподобился индейскому томагавку и с глухим чавканьем вонзился в темечко недруга.
— Хххххк… — невольно выдохнул Скрат, а на губах показалась кровавая пена.
Хочешь не хочешь, пришлось развернуться навстречу новой опасности. Ведь помимо всего прочего, со стороны девушки, завывая, летел серый призрак. Пуруше и жнецу дух навредить особо не мог, а вот отведать плоти некроманта вполне.
— Ах, ты сука! — выругался Лепрекон и недобро уставился на неприятельницу. Вначале он посчитал, что дурочка легкомысленно лишилась единственного оружия. Но когда завёл руку за голову, чтобы вытащить ножик, то нащупал лишь пустоту.
Тесак уже вернулся к владелице и удобно разместился в ладони. Нанесённая им рана не являлась смертельной. Тем не менее, шакти на регенерацию было потрачено, а преимущество в численности утеряно. Лич разом воспрянул духом. Нефет насел на мёртвую противницу вихрем из теней. Хадаган попытался нахрапом разорвать укреплённое некроэнергией тело, но не преуспел в этом.
Таким образом, битва разбилась на несколько дуэлей. Старицкий отчаянно размахивал чёрным мечом, в надежде повредить боевой серп или хотя бы разрубить связывавший с жнецом канал. Лич схватился с пурушей. А Скрат медленно приближался к Ульяне. Стало ясно, что первая же проигранная схватка решит исход битвы.