Ходок-8. Испытание
Шрифт:
— Бам! Бам! Бам! — нанёс Ходок три удара, разорвав туманную пелену и выскочив наружу.
— Но как!? — возопил, наконец, проморгавшийся неприятель.
— А вот так! — рассмеялся Слай и ему в руку упал созревший плод.
Странник расколол орех и съел мякоть. Охотник вновь атаковал метками пространства, что Ходоку и требовалось. Ведь плод тотема вполовину ослаблял первого атаковавшего противника в течение получаса. Странник заполучил ещё одно преимущество в предстоящей смертельной схватке. Требовалось спешить. Часики тикали неумолимо. Обретённые усиления были не вечны.
—
Озвучив угрозу, Ходок ринулся в бой. Промедление было смерти подобно. Два воина столкнулись. Замелькали руки и ноги, воздух затрясся от мощных ударов. Противники были достойны друг друга. Никто не желал уступать. Битва вступила в решающую фазу. Кто победит, было пока не ясно.
Глава 52. Тем временем, где-то там.
Мы все зациклены на себе, и иногда забываем, что где-то, кое-что происходит.
Ульяна Коновалова, Мстительница Серых Пределов;
— Истину глаголю вам! Она — последняя надежда Сечи на спасение. Забудьте о прошлых обидах и следуйте за девой юной, но сильно могучей! За грехи свои Ульяна сполна заплатила. Похоронила отца, вынесла муки великие! — в своём стиле вещал перед толпой средних лет мужичок, в белой рубахе, шароварах и увесистым серебряным крестом на груди.
Папа Легбо, повелитель путей и перекрёстков, закинул Байду и Несмеяну в квадрат пластунов. Воспользовавшись оказией, Праведник собрал всеобщее вече, подождал пока подтянется народ, и теперь понёс вот такую пургу.
Ульяна оторопела. У неё имелись свои планы. Слишком многим требовалось отомстить. Начиная от Скрата Лепрекона, заканчивая игравшими судьбами людей небожителями. А тут такое. Без ее ведома, на шею вешали ярмо.
— Верить мне, или нет, решать вам! За сим откланяюсь. Заботы Христовы призывают меня, слишком много супостатов проникло на землю родную, — пафосно закончил речь проповедник, пыхнул люлькой и растаял в клубах дыма.
На площади воцарилось гробовое молчание. Впереди стоявших особняком куреней, разместились вновь назначенные, молодые, им и тридцати не исполнилось, полковники. За ними толпился простой люд. Причём не только матёрые ушкуйники. Здесь присутствовали и бабы с детьми. Разбитные девахи не собирались пускать дело на самотёк, когда вопрос коснулся выживания кровинушек.
— А что?! Нам ли, не доверять Байде!? Это же он спас всех нас и вывел сюда! — неожиданно выскочила вперёд ладная молодуха с младенцем на руках, — Посмотрите, на этих молокососов! Они уже два месяца совещаются, а придумать ничего не могут.
После этих слов в толпе послышались смешки. Новые полковники не пользовались уважением. Всем стало ясно, что неопытные начальники не знают, как быть.
— А Ульянка, изменилась! От неё так и несёт жутью, и череп вокруг летает! Сразу видно, девка прошла огонь, воду и медные трубы. Лично я, голосую за! Даёшь походную гетманшу! — в конце яростного спича подняла кулак
Разбуженный резким движением сосунок проснулся и оторвался от груди. Подслеповатые глазки уставились в сторону Несмеяны. Надо же, малыш не заплакал. Наоборот, кроха радостно заагукал и улыбнулся беззубым ртом. Подобное поведение несмышлёныша народ посчитал за доброе предзнаменование. Одна рука взметнулась вверх за другой. Вскоре, Вече единогласно утвердило предложение Праведника. Подчинились и главы куреней. Полковники привстали на одно колено, в знак согласия с мнением большинства.
Ульяна взглянула на доверившихся ей людей, на свет надежды на волевых лицах, на радостно улыбавшихся женщин и детей, на скупые усмешки в усах и бородах опытных ушкуйников. На душе потеплело, и девушка поняла, что не сможет отказать жителям Сечи. Ее отец поставил их на грань гибели. Пришло время выплатить долг.
— Да, будет так! — произнесла Ульяна, принимая на уже не хрупкие плечи непосильную ношу. Дрянной череп хадагана завыл и заклацал зубами, смазав момент.
Однако никто не испугался. Сечевики видели и не такое, что им завопившая черепушка.
* * *
Серая мгла темного помещения была не в силах подавить одухотворённого сияния прекрасного лика и блеска белоснежных одежд. В тесной комнатенке стояла на коленях и истово молилась никто иная, как Мирослава.
Странно, но черноризец не тронул девушку. Лепрекон запер ее в маленьком чулане и запропал куда-то. Хорошо, хоть княжну накормили и принесли попить. Святая посчитала нынешнюю ситуацию наказанием за сомнения. Она искренне раскаялась и просила Верховную вразумить ее.
Поначалу Септония не отвечала отступнице и еретичке. Однако затем смилостивилась. Миру вновь посетили видения. Теперь она знала, что делать. Подхватившись с полу, девушка осенила себя знамением и храбро шагнула в портал, отворённый для неё покровительницей.
Переход вывел к уже виденному во грезах исполинскому насекомому. Настоящий колосс чем- то напоминал оживший дворец. Именно к нему и направилась было Мира, как вдруг рядом заклубилась серая мгла. Из неё, нежданно- негаданно, вышел Сидор. Парень очень похудел и ожесточится. Глаза прежде мирного юноши горели огнём фанатичной решимости.
— Ты что здесь делаешь?! Как сюда попал?! — воскликнула удивленная донельзя княжна, встретив давнего знакомца.
— Аглая, след ее души привёл меня в это место… — угрюмо сообщил Лукошко, заозиравшись по сторонам.
Мирослава мало что поняла из сказанного, а отрок не пожелал ничего пояснить. Неловкую паузу прервало появление гротескного существа. Земля возле ног вновь прибывших вспучилась, а когда пузырь лопнул, рядом в позе лотоса воспарил натуральный урод.
Ростом с обычного человека. Его тело представляло собой помесь звериного, людского и многих других начал. Кое-где виднелась даже рыбья чешуя, а несколько увесистых фаллосов по очереди буравили такое же количество вагин. Шея у чуда-юда отсутствовала, а на физии красовалось множество глаз, ртов, зубов, носов и ушей.