Ходок
Шрифт:
— Сталкеры, — подвёл итог Илья Юрьевич, — это нам знакомо.
— Ну, да, вроде того, ходим в руины, собираем хабар, а потом сдаём торговцам, всем своя выгода.
— Что это за руины? Что именно там представляло опасность? Какого рода хабар покупали торговцы? — Колесов сыпал вопросами, не переставая.
— Мир, в который мы попали, — Ник начал издалека, — по уровню своего развития соответствовал, ориентировочно, концу девятнадцатого века. Это я про север страны, там были города, железные дороги, электричество, промышленность и даже телеграф.
— А юг был
— Именно так, много мелких деревень, обширные поля с посевами, несколько городков, тысяч по пять в каждом, центры торговли и примитивного ремесла. Население севера и юга почти не смешивалось, хотя и говорило на одном языке. Сельское хозяйство было достаточно примитивным, сложных механизмов почти не применяли, да они особо и не требовались, там тёплый климат, огромные массивы плодородной земли, пастбища для скота.
— Так. А руины? — напомнил майор.
— Руины остались от прежней цивилизации, — объяснил Ник, — цивилизации, вроде нашей, которую сокрушила Катастрофа.
— Как везде, работа хранителей, — вставил Илья, посмотрев на Колесова, тот понимающе кивнул.
— Какого рода была катастрофа? — спросил он у Ника.
— Сложно было сказать, мы думали, что это ядерная война, но радиации не было, а большинство зданий не несло следов ядерных взрывов. Впрочем, судить было сложно, от времени Катастрофы прошло почти двести лет.
— А местные? — удивился Илья, — они что, за такой короткий срок всё забыли?
— Всё гораздо хуже. В их обществе вообще запрещены исторические исследования, всё, что было раньше, нигде не упоминается. Знают только, что Катастрофа была.
— И все этот запрет соблюдали?
— Не все, были и несогласные. От них мы узнали, что катастроф, причём, искусственных, было несколько, в том числе тектонические сдвиги и несколько волн смертельных вирусов.
— Один к одному, — снова прокомментировал Илья, — шаблонная схема. Продолжайте.
— Каждый раз человечество откатывалось в развитии всё дальше назад, в итоге так называемые хранители окончательно взяли власть над остатками населения и начали масштабную миграцию на север. То государство, что существует сейчас, — это их детище, искусственный проект, они сами строили нужное общество и направляли его прогресс.
— В какую сторону? Развитие шло вперёд?
— Развитие, да, шло. Правда, довольно специфическое. Например, военные технологии были развиты плохо. Понятно, что страна всего одна, но ведь есть полиция, на юге нужны охотники, да и рейдерам стволы не помешают. Так вот, до последнего времени им все приходилось довольствоваться дульнозарядными капсюльными карабинами.
— Понятно, — кивнул Колесов, — вернёмся к руинам. Что именно вы там искали?
— Сейчас объясню, — Ник пересел поближе к столу, — то, что называлось емким словом Пустоши, на самом деле таковым не было. Пустошами их можно было назвать только с точки зрения отсутствия людей. Это огромные территории, размером с две Франции или даже больше. Мы полностью их не обследовали, за исключением редких энтузиастов, которым не так интересен был хабар, как новые знания. Присутствует
— А за двести лет это не рассыпалось? — с сомнением спросил человек у стены.
— Большая часть механизмов действительно рассыпалась в пыль от одного чиха, но были детали, сделанные из сверхпрочного сплава, который не поддавался коррозии. Температура плавления у него была запредельная, поэтому сельских мастеров он не интересовал, а вот торговцы с севера скупали охотно и по хорошей цене. Что касается всего остального, то нужно заметить, что двести лет — это срок условный, а жизнь на руинах продолжалась и после исхода людей на север. Мы находили много исправных механизмов и электроприборов. Более того, в некоторых зданиях находили странные стеклянные шкафы, предположительно служившие для содержания человекоподобных монстров. Они были почти новыми, год, может, два, не более.
— Так руины были необитаемы?
— Поначалу мы так и думали, но после гибели и исчезновения нескольких рейдеров нам пришлось всерьёз вооружиться и научиться воевать.
— Кто представлял опасность?
— Начну с самого простого, волки. Летом они почти безобидны, но вот зимой, когда они сбиваются в стаи, спастись трудно. Иногда подходят даже к границам обитаемых земель, были случаи нападения на людей. В руинах можно отбиться, используя здания, но на открытой местности всё гораздо плачевнее.
— Кто ещё?
— Есть непонятные твари, похожие на пауков, но размером с большую собаку, не скажу, что очень опасны, но вид внушает ужас, было какое-то подобие муравьиного льва, который сидит в яме и ждёт, пока добыча скатится вниз, были человекоподобные обезьяны…
— Маленького роста, клыкастые, с когтями, — перебил его Илья, — сейчас фото покажу.
Он порылся в ящике стола и вынул фотографию, там были видны чьи-то ноги в тяжёлых армейских ботинках, а рядом с ними на асфальте лежала мёртвая обезьяна с простреленной грудью.
— Нет, не такие, — сразу ответил Ник, — у нас были большие, с человека ростом, и пропорции больше человеческие, бегали быстро на двух ногах. И когтей у них точно не было.
— Кто ещё?
— Ещё были вампиры, опасные твари, укус ядовитый, а их самих убить очень трудно, хотя и можно.
Илья снова полез в стол и достал ещё одну фотографию, теперь это был кто-то, отдалённо похожий на закутанного в плащ очень старого человека, с пепельно-серым морщинистым лицом и красными глазами.
— Такие? — спросил он.
— Нет, точно нет, — Ник покачал головой, — у нас худые и без одежды, неразумные, но команды хозяев выполняли.
Илья вздохнул и спрятал в стол фотографию.
— Ещё некоторые из рейдеров говорили о мороках, какие-то непонятные видения людей и чудовищ, если к ним подойти близко или выстрелить, они исчезают. Сам я такого не видел, но другие рассказывали подобное часто. По их словам, есть места, где встретить подобное можно часто.
— Голограммы, — определил Илья, — имеют ограничение на удаление от источника.