Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

Ривкин Константин Евгеньевич

О том, как проходили такие обыски и выемки, можно судить по воспоминаниям очевидцев. Вице-президент по планированию и контроллингу компании «ЮКОС-Москва» Франк Ригер:

«Обыски начались с конца 2003 года. Вооруженные люди часто находились в здании ЮКОСа, приходил ОМОН. У сотрудников забирались ноутбуки и компьютеры. Были многочисленные примеры, когда бывших коллег регулярно вызывали в прокуратуру. В результате такого давления некоторые ушли из компании, а в самом худшем случае уехали из страны…

Что касается работы бухгалтерии, я помню, как был проведен обыск в ЮКОС-ФБЦ. В обыске участвовали примерно 20–25 человек. Сотрудники ЮКОСа вынуждены были прекратить работу, в связи с чем возникли серьезные

отклонения от сроков в сдаче информации и сбой в нормальном режиме работы, что затрудняло для руководства ЮКОСа получение своевременных, полных и достоверных данных о реальном финансовом положении в компании. В некоторых случаях эти сбои привели к несвоевременной сдаче документов в соответствующие инстанции.

Несмотря на несколько обысков в офисах ЮКОСа, с моей точки зрения, выемка документов велась бессистемно. Представители правоохранительных органов, участвовавших в обысках, просто клали все документы в коробки и уносили их. Когда у них спрашивали разрешения оставить копии, они отказывали, утверждая, что документы будут возвращены. Коробок с документами было столько, что их вывозили грузовиками из каждого управления. Из одной бухгалтерии было изъято от 60 до 70 % документов. Поскольку в документации (инвойсы, счета и т. д.) отражалась вся операционная деятельность компании, это означало, что у сотрудников не было доступа к основным данным, которые им нужны были для работы. Это также означает, что у компании не осталось почти никаких документов, в том числе и копий, которые могли бы подтвердить ее позицию в судах по налоговым претензиям. Насколько мне известно, документы ЮКОСу так и не вернули» (из протокола адвокатского опроса от 26 марта 2010 года).

Зато при выделении дел Ходорковского и Лебедева «объективные» и «честные» следователи, вычистившие из ЮКОСа всё, что можно, не приобщили к ним массу материалов, подтверждавших невиновность наших подзащитных. В числе их можно назвать апрельское 2003 года письмо Генерального прокурора РФ Владимира Устинова на имя президента РФ Владимира Путина о том, что органы прокуратуры не видят никаких законных оснований для вмешательства в ситуацию с «Апатитом», которая затем внезапно стала одним из основных эпизодов уголовного дела. К той же категории относится обстоятельное экспертное заключение Института экономики Уральского отделения Академии наук РФ о правомерности действий предприятий в ЗАТО и отсутствии какого-либо ущерба от их деятельности. Заключение некоей судебно-экономической экспертизы, положенной в основу прекращения одного из уголовных дел за отсутствием события преступления, умышленно скрытой следствием от стороны защиты.

На этом фоне неудивительно, что самым интенсивным процессуальным действием в отношении арестованного Платона Лебедева было систематическое перепредъявление ему обвинений, объем которых регулярно менялся в сторону увеличения. Достаточно сказать, что уголовное дело № 18–58/03, выделенное из «материнского» дела для передачи в суд, содержало в себе шесть постановлений о привлечении Лебедева в качестве обвиняемого.

Из других следственных действий, проводимых в СИЗО, можно, пожалуй, назвать ознакомление с содержащимися в материалах старых расследований экспертиз и несколькими новыми, проводившимися внештатными экспертами Генеральной прокуратуры РФ. Некоторое разнообразие также внесло посещение Басманного суда г. Москвы, судьи которого раз в два месяца безропотно продлевали Лебедеву срок пребывания под стражей. Кстати, в октябре 2003 года его перевели из учреждения, подведомственного ФСБ, в следственный изолятор, находившийся в распоряжении Федеральной службы исполнения наказаний Министерства юстиции, а именно – в известную «Матросскую Тишину».

Там же вскоре оказался и Михаил Ходорковский, задержанный спецназом 25

октября 2003 года экзотическим способом в самолете вдали от Москвы. Впрочем, сами следователи Генеральной прокуратуры в этом ничего особенного не видели. Руководитель следственной бригады Салават Каримов по данному поводу как-то делился своими философскими размышлениями с журналистом: «Ну, арест не может быть одинаковым. А то мы привыкли, что пришли домой два милиционера, надели наручники и увели. Жизнь, она многообразнее. Значит, были основания считать, что этот арест должен состояться именно в тот момент и при тех обстоятельствах» [60] . Однако из этого откровения так и не становится ясным, почему же к Ходорковскому не могли прийти в обычном порядке те самые два милиционера и что за особенные основания имелись для проведения эффектной силовой спецоперации с десантированием целого взвода ФСБ для поимки безоружного бизнесмена.

60

Перекрест В. Указ. соч. С. 159.

Безусловно, известие о задержании и последующем аресте Михаила Ходорковского адвокаты встретили с крайним огорчением. Становилось понятным, что на положительную развязку в ближайшее время рассчитывать не приходится. За работу по изучению дела взялись с удвоенной энергией.

А незадолго до этого мне пришлось впервые увидеть Ходорковского воочию. Дело в том, что уже 22 августа 2003 года нам было объявлено о завершении предварительного расследования, и, согласно закону, защита получила доступ ко всем материалам уголовного дела в отношении Платона Лебедева. Оно к тому моменту насчитывало без малого 150 томов.

Когда каждый из адвокатов в той или иной степени ознакомился со следственными материалами, положенными в обоснование выдвинутых обвинений, и начал готовить позицию в опровержение доводов прокуратуры, Михаил Ходорковский счел необходимым встретиться с командой защитников Платона Лебедева, чтобы выслушать наши соображения. Встреча проходила в одной из комнат для переговоров в здании ОАО «НК “ЮКОС”» на Дубининской улице. По одну сторону длинного овального стола расположились адвокаты, по другую – пришедший на встречу в свитере Михаил Ходорковский и несколько сопровождавших его лиц, из кого я запомнил только Василия Алексаняна.

Ходорковский внимательно выслушивал каждого из нас, иногда задавая уточняющие вопросы. Адвокаты говорили о своей правовой оценке обвинений и о тех обстоятельствах, которым эти обвинения со всей очевидностью противоречат. В конце встречи Ходорковский предложил встречаться для подобных обсуждений регулярно и пожелал нашей адвокатской команде, чтобы и далее проводилась тщательная работа по исследованию представленных следствием материалов. По известным причинам впоследствии реализовалась только часть его пожеланий.

А к моменту ареста Михаила Ходорковского по делу Платона Лебедева уже началась вялотекущая фаза ознакомления с материалами уголовного дела, время от времени прерываемая вбросами очередных «доказательств» и рихтованием фабулы обвинения. Так, на сайте Генеральной прокуратуры РФ 10 февраля 2004 года под заголовком «Возобновлено следствие по делу Платона Лебедева» было опубликовано сообщение: «Следствие пристально изучает деятельность фигурантов, проходящих по т. н. “делу ЮКОСа”. Добавлен новый эпизод в уголовном деле в отношении Платона Лебедева. Тем более что обвиняемые умышленно затягивают ознакомление с материалами своих уголовных дел. В настоящее время возобновлено следствие по делу Платона Лебедева и значительно расширен объем предъявленного ему обвинения. В деле появились новые эпизоды».