Ходячая неприятность
Шрифт:
Салли взобралась на высокую кровать и открыла окно, впуская ласковый ночной ветерок. Внизу увидела припаркованную «альфу», лунный свет серебрил темно-зеленую полировку. На миг заинтересовалась, где Даймонд, потом выкинула мысли о нем из головы. К черту и Даймонда, и Филипа Марлоу, и Ретта Батлера.
Ей позарез необходима спокойная передышка, без тревог о ком бы или о чем бы то ни было. Позже, когда воспрянет обычная любовь к интригам, она во всем разберется. Например, с Даймондом. И с болью в глубине души. И выяснит, почему не отключена горячая вода и телефон, а воздух в остальной части
На данный момент все, чего хотелось – вдыхать благоуханный ночной аромат и мечтать о счастливом финале.
Хотя Салли прекрасно знала, что лучшие детективные романы заканчиваются горечью, и парень не получает девушку. В данный момент душа лежала к Джейн Остин, а не к Рэймонду Чандлеру. Ведь она собирается жить долго и счастливо. Хотя бы одну ночь.
Глава 12
Дом тихонько поскрипывал, на чердаке заворчали древние трубы, должно быть, Даймонд занял душевую… А потом наступила тишина, и только ласкающий столетние сосны легкий бриз, стоны пружин и потрескивание старого здания нарушали безмолвие.
В конце концов Даймонду не понадобится много времени, чтобы ее найти. Салли встала на колени на высокой кровати, положила руки на подоконник открытого окна и тут услышала, как открылась дверь за спиной. Но не повернулась, полностью сосредоточившись на созерцании Луны.
– Когда я была маленькой, – мечтательно произнесла девушка, – то сбегала сюда от Люси, Исайи и Дженкинса. И пряталась здесь, запасшись пакетами с печеньем, бутылками с шипучкой и грудами книг. Часами пребывала в своем особенном мире, игнорируя призывы домашних. Исайя утверждает, что я так и потерялась в том самом особенном мире.
Раздался скрип старых деревянных половиц под ногами Даймонда, но Салли по-прежнему не оборачивалась. Боялась на него взглянуть. Боялась позволить ему взглянуть на себя, ведь он легко сможет прочитать все ее желания, все потребности души.
– О чем ты мечтала? – спросил Джеймс низким, хриплым от сигарет и невероятно соблазнительным голосом.
– О чем мечтает любая одинокая девочка-подросток? – пожала плечами Салли, сдвинув волосы с лица. – О герое, который спасет от одиночества. О рыцаре на белом коне. Самые жаркие летние ночи я проводила здесь и очень жалела, что не с кем разделить это ложе под лунным светом, – криво усмехнулась она в темноте. – Представляла, как книжный кумир воплощается в реальность. Чтобы обо мне позаботиться.
– Гнилая политика, – подошел Джеймс ближе к кровати. – Женщине не нужны покровители. Она должна быть равноправными партнером.
– Когда тебе семнадцать, на политику глубоко наплевать. Ты думаешь сердцем.
– Семнадцатилетние мальчики думают гормонами.
– Понимаю.
– Я никогда ни о ком не заботился.
– Знаю, – сказала Салли, положив подбородок на руки. – Но в заботе нет ничего плохого. Особенно, если двое заботятся друг о друге. Каждый время от времени нуждается в поддержке, вот в чем дело.
– Я не из тех, кто любит утешать.
– Знаю, – повторила она.
– Сколько тебе лет? Двадцать семь? Двадцать восемь?
– Двадцать восемь.
– Значит, я на десять
– Знаю, – снова повторила Салли, отвернулась от окна и посмотрела на Джеймса.
Свечи рядом с кроватью оплыли и погасли, нежилую мансарду освещал только лунный свет. Даймонд стоял слишком близко, в одних джинсах, на голых плечах поблескивали капельки воды, и все его сильное тело излучало напряжение. Он не обмотался эластичным бинтом, но в полумраке синяки выглядели не столь ужасающими. Избитый, суровый и необыкновенно красивый. И очень-очень родной.
– Как ты сумел меня разыскать? – таким же хриплым голосом спросила Салли.
– Я частный детектив, помнишь? Это моя работа – разыскивать пропавших без вести.
Джеймс не двигался. Но и не уходил, чего она почти ожидала. И не приближался, чтобы коснуться, как она втайне надеялась.
– Помню, – кивнула Салли, внезапно почувствовав себя совершенно несчастной.
– Я должен найти твою сестру.
– Не хочу говорить о сестре.
«Черт бы его побрал с этой его проклятой невозмутимостью».
– Что ж, тогда я пошел спать.
– Угу, – с невиданной доселе сговорчивостью согласилась девушка.
– Угу, – повторил Джеймс, шагнул вперед, обхватил ее рукой за шею и притянул к себе.
На мгновенье оба замерли, его глаза в полумраке жадно вглядывались в ее рот, губы парили в дюйме от лица.
– Это ошибка, – пробормотал он.
– Знаю.
Потом Джеймс осторожно и ласково коснулся ее губ. Мягче, бережнее, чем она воображала. А затем надавил сильнее, заставив открыть рот, и пустил в ход губы, язык, зубы, другой рукой обвивая тонкую талию, прижимая к себе все теснее и теснее, сплющивая полные груди о свой оголенный избитый торс.
Какой-то миг Салли не решалась обнять его в ответ, боялась отважиться на большее, чем пассивно позволить мужчине целовать себя с небывалой страстью, одновременно сокрушающей и искусной. Если она его коснется, то пропадет. Станет уязвимой и беззащитной, рухнут оборонительные укрепления и сдержанность.
– Обними меня, Салли, – ровно попросил Джеймс, подняв голову и внимательно посмотрев на нее в лунном свете.
И ее последний бастион пал.
Салли погладила гладкую горячую кожу, ощущая кости и мышцы под своими пальцами, упиваясь мужской силой и мощью. Слегка вздрогнула от ночной прохлады, и тогда Джеймс снова ее поцеловал, глубоко и основательно, уничтожив последние сомнения. Она влюбилась в этого мужчину. По неведомым причинам он ее пожелал, по крайней мере в эту ночь. И она возьмет все, что сможет заполучить.
Джеймс опустил девушку на высокую кровать, на сбившееся одеяло, и последовал за ней с гибкой грацией, игнорируя синяки на ребрах. Вытянулся рядом и принялся расстегивать крошечные пуговки на шелковой рубашке, непроницаемое лицо скрывала тень. Откинув в сторону невесомую ткань, накрыл ее грудь большой ладонью, и Салли поняла, что сейчас он возьмет ее, не говоря ни слова.
Она не ожидала признания в любви. Все равно бы не поверила. Но все-таки хотелось чего-то большего, чем это сосредоточенное молчание, чем это непомерное внимание к делу, словно расстегивание ее джинсов требует навыков эксперта.