Ходячее недоразумение в академии Примы
Шрифт:
Тихий скрип открываемой мной двери разнесся многократным эхом. Мы с Лайлой, которая выглядывала из двери поверх моей головы, вздрогнули и непроизвольно теснее прижались друг к другу. Откуда здесь могли взяться такие звуки?
Делать шаг за пределы комнаты отчего резко расхотелось.
— А может, ну его? — прошептала вампирша.
И по коридору разлетелось эхо: «Ну его, ну его, его, о-о-о»…
Мы с грохотом захлопнули дверь, подперли ее своими спинами и испуганно переглянулись.
—
— Не знаю. Может, общежитие чудит?
Я знала, что академия может преподнести много сюрпризов, но чтобы вот так пугать? А Мотя, между прочим, там один. И ему тоже страшно, только у него нет спасительной двери, за которой он мог бы спрятаться. Вернее, была, но мы закрыли ее перед его носом.
У меня даже слезы на глаза навернулись, и я шмыгнула носом.
— Ты чего? — недоуменно посмотрела на меня соседка.
— А Мотя там один! Понимаешь? Мы его не впустили!
По лицу вампирши стало понятно, что она тоже это осознала.
— Выходим! — тут же развернулась я к двери и решительно взялась за ручку.
— Я с тобой!
Запала хватило на то, чтобы сделать шаг за дверь, которая с несвойственным грохотом, усиленным каким-то потусторонним эхом, захлопнулась за нашими спинами.
— А-а-а! — завизжали мы с Лайлой -, оборачиваясь, когда на нас прямо с потолка спикировало нечто зубастое и не менее экспрессивно орущее басом:
— Бу-у-у-у!
Вампирша, не будь дура, тут же превратилась в летучую мышь, и тяжесть налетчика вся пришлась на меня. Я упала, закрывая лицо перекрещенными руками. И вот тут у меня сработала все это время спавшая стихийная магия огня, которая вырвалась из рук и опалила нападавшего.
— А-а-а-а-а! — орал он подозрительно знакомых хриплым голосом.
Хорошо хоть первый магический выплеск был небольшим и нападавшему лишь опалило радужную шерсть, не превратив его самого во вкусно пахнущего запеченного зайца.
— Мотя! — заорала я, разглядывая сидящего рядом ошалело хлопающего глазами подпаленного фамильяра. — Ты идиот?!
В этот момент двери в соседние комнаты начали активно открываться, а из них выглядывать привлеченные шумом девушки. Представляю, что они увидели: рыжую всклокоченную ведьму, лежащую на полу, зайца с почерневшей шерстью и без усов, которые только что осыпались пеплом с его наглой и явно охреневшей морды, и летающую над всем этим крупную летучую мышь, продолжавшую вполне по-человечески вопить на одной ноте.
Повисшая было оторопелая тишина взорвалась гулом обсуждений и нервных смешков.
— Привет! — я встала и помахала всем рукой. — Тут у нас небольшое недоразумение произошло. Не обращайте внимания. — Подхватила все еще не отошедшего
Пострадала лишь его шерсть на брюхе и морде. Ожогов, к моему удивлению и дикому счастью, видно не было. Крепко прижала его к груди и облегченно выдохнула.
— Вы меня не впускали, — обиженно пробасил он, — я решил подшутить.
— Дурацкие у тебя шутки, Мотя!
— Какая подруга, такие и шутки, — он никогда не называл меня хозяйкой, и я была этому рада.
— Ну я бы до такого точно не додумалась.
— Так а я тебе тогда на что?
— Слушайте, — пропищала продолжавшая летать под потолком вампирша. — Я, конечно, рада, что все хорошо закончилось, но я теперь не могу превратиться обратно! — под конец тирады ее голос сорвался и превратился в писк.
— Почему? — удивились мы с Мотей на пару.
— Потому что я вообще первый раз эту форму приняла!
И вот что нам теперь делать?
***
На мой извечный вопрос «Что делать?», как ни странно, ответил Мотя:
— Как что? Мстить! Вы же хотели отомстить ее сестрам?
— Но как же… — я в замешательстве указала на плюхнувшуюся передо мной мышь.
Мотя прищурился, окидывая ее взглядом:
— Ну, раз у нее это первое превращение, то если она из него перевоплотится обратно, снова получит возможность поменять форму не раньше, чем через неделю.
— А если не перевоплотится? Она же не знает как!
— Ой, да что в этом сложного? Всего и нужно успокоиться и настроиться на свой прежний образ, — махнул лапой Мотя и, зацепившись взглядом за обгоревшую шерсть, застыл. — Это я такой везде?! — наконец, выдавил он.
— Не-е-ет, — замотала я головой. — Спина почти не пострадала.
Заяц сглотнул и начал пристально себя оглядывать, уделяя особое внимание… эээ… своим орешкам. Потом облегченно выдохнул, закрыл глаза, и на месте подпалин начала расти мягкая радужная шерстка.
Вот это поворот! А я и не знала, что он так умеет!
Открыв глаза и снова себя оглядев, Мотя удовлетворенно кивнул:
— Вот так-то лучше! Я снова свеж, красив и готов нравиться дамам!
— По-моему, ты всегда готов нравиться дамам, — фыркнула я.
— О-да, я такой! Всегда готов!
Летучая мышка закатила глаза и хлопнула крылом по лбу:
— И вот с этим мне предстоит жить в одной комнате.
— Я не понял, ты имеешь что-то против такого замечательного и неповторимого зайца, как я?