Ходячие мертвецы: Восхождение Губернатора. Дорога в Вудбери. Падение Губернатора. Часть 1
Шрифт:
Пенни Блейк рычала и пускала слюни при каждом его слове, бессильно клацая крохотными челюстями.
– Ни за какие сладкие коврижки! – продолжил Филип, перевернув страницу.
Он сделал паузу и поднял взгляд на то, что еще совсем недавно было его любимой дочерью. Маленькое лицо Пенни искажал неумолимый голод, но проволока, обматывавшая ее живот, держала крепко. Мертвая девочка тянула скрюченные когтистые пальцы и щелкала зубами.
– Но, разумеется, – произнес Филип дрожащим голосом, – волк дунул и разнес его
До конца той недели Филип Блейк почти не спал. Большую часть ночей он проводил в сарае, выплескивая гнев на Сонни и Шер. Они были виноваты, что Пенни превратилась в монстра, и Филип хотел заставить их страдать, как не страдал еще ни один человек на свете. Время от времени он давал им воды, чтобы они не умерли. И следил, чтобы они не убили себя и не сбежали от мучений. Как хороший тюремщик, Филип завязывал веревки туго и держал все острые предметы подальше от своих жертв.
Этой ночью Филип выждал, пока Ник и Брайан уснут, выскользнул из комнаты, вышел через черный ход и направился в сарай, где находились его пленники.
– Папочка дома, – дружелюбно сообщил Филип.
Сонни и Шер валялись в углу, где он оставил их в прошлый раз: Сонни – едва в сознании, Шер – в полном беспамятстве. На их телах виднелись гноящиеся отметины от орудий кары: щипцов-плоскогубцев, колючей проволоки, штакетника с торчащими ржавыми гвоздями и разных тупых предметов, какие подворачивались Филипу под руку.
– Просыпайся, сестренка! – Филип наклонился и перевернул женщину на спину. Та не пошевелилась, и Филип ударил ее. Ее веки дрогнули. Филип ударил еще раз, но уже сильнее. И еще раз. На этот раз она очнулась.
– Давай-ка я тебе еще раз напомню, – произнес Филип, спуская ее трусики до колен. Он встал над ней, раздвинув ей ноги своими ботинками, а она корчилась и извивалась под ним так, словно хотела выползти из собственной кожи. – Вы отобрали у меня мою дочь, и поэтому мы все вместе пойдем к чертям.
Филип расстегнул пояс и спустил штаны. Затем медленно встал на колени. Но вдруг что-то отвлекло его внимание. Он обернулся и взглянул туда, где находилась Пенни. Там был кто-то еще.
Филип вышел из сарая и увидел мужчину лет тридцати в свитере и джинсах. В руках тот держал лопату.
– Ник!
Предупреждающий окрик Филипа остался незамеченным. Ник исчез среди деревьев.
Вытащив из-за пояса пистолет, Филип пошел за ним. Футов с пятидесяти он снова увидел Ника Парсонса. Тот стоял рядом с Пенни, привязанной к дереву.
– НИК!
Ник повернулся на крик и увидел Филипа.
– Это зашло слишком далеко, Филли, зашло слишком далеко.
– Опусти лопату, – сказал Филип.
– Ты не можешь так поступать со своей дочерью. Ты не понимаешь, что делаешь.
– Положи
– Ты не позволяешь ее душе отправиться на небеса, Филли.
– Замолчи!
– Филли, послушай меня! Ты должен дать ей умереть… Она – божье дитя. Пожалуйста… я прошу тебя как христианин… пожалуйста, позволь ей уйти.
Филип направил пистолет товарищу прямо в лицо.
– Если она умрет, ты умрешь следующим.
Несколько секунд Ник смотрел ему в глаза. Затем бросил лопату под ноги, опустил голову и побрел к дому.
Пенни-монстр не сводила акульего взгляда с лица мужчины, которого когда-то называла отцом.
Раны Брайана понемногу заживали. Через шесть дней после избиения он уже смог встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. При каждом шаге бедра пронзала боль, но он шел на поправку. Синяки сходили, опухоли спадали, а аппетит понемногу возвращался.
– Я страшно скучаю по ней, – сказал Брайан брату однажды ночью, когда они сидели на кухне. – Я бы отдал свою жизнь, только бы вернуть ее.
Филип опустил глаза.
– Я знаю, братишка. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так с тобой поступать.
Глаза Брайана увлажнились.
– Вероятно, я сделал бы то же самое.
– Давай не будем возвращаться к этому?
– Конечно, – Брайан вытер глаза и взглянул на Филипа. – Итак, что там с этими уродами в сарае? Что ты с ними делаешь?
– О чем ты?
– Ник уже на грани из-за всего этого. Понимаешь, то, что мы слышим… по ночам… В общем, Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.
Губы Филипа изогнулись в холодной улыбке.
– Именно этим я и занимаюсь.
– Филип, пойми, что бы ты с ними ни делал, это не вернет Пенни.
Филип снова опустил взгляд.
– Думаешь, я этого не понимаю?
– В общем, что бы ты там с ними ни вытворял – хватит. Остановись. Это ничего не даст.
– Эти уроды… тот лысый негодяй и его команда… эти два наркомана… Они убили красивую невинную маленькую девочку. И сделали это из чистой подлости и жадности. Что бы я с ними ни сделал – этого будет недостаточно. И ты неправ насчет того, что это ничего не даст, – добавил он и задумался. – Знаешь, мне понемногу становится лучше.
На следующую ночь, когда фонари погасли и дрова в каминах прогорели до углей, а северо-восточный ветер начал шуршать черепицей и поскрипывать ставнями, Брайан лежал в своей постели в мастерской, пытаясь уснуть. Внезапно щелкнул замок, и дверь открылась. В комнату скользнул Ник Парсонс.
Брайан сел на кровати.
– Что случилось?
– Тс-с-с, – прошипел Ник, проходя через комнату и опускаясь на колени возле кровати. Он был в пальто и перчатках, а выпуклость на его бедре походила на пистолет.