Ходячие мертвецы: Восхождение Губернатора. Дорога в Вудбери. Падение Губернатора. Часть 1
Шрифт:
Он медленно направился к двери.
Прежде чем выйти в коридор, он прихватил металлическую бейсбольную биту, которую нашел в спальне одного из мальчиков.
В коридоре звуки с чердака слышались яснее – словно кто-то громко шуршал бумагой. Брайан на секунду замер под чердачным люком. Прямо над головой у него находилась опускная лестница, встроенная в потолок. Остальные спальни, наполненные звучным храпом Бобби Марша и Ника Парсонса, располагались по другую сторону коридора на восточной стороне дома.
Кожаный ремень ручки свисал достаточно низко. Брайан подпрыгнул и ухватился за него. Он потянул ручку люка, и лестница-гармошка со свистящим шумом опустилась. Брайан посветил фонариком в темноту. Пылинки кружились в полоске света. Мрак был плотным, и тонкий луч фонарика едва мог его рассеять. Брайан почувствовал, как сердце ушло в пятки.
– Ты, чертов трус! – сказал он сам себе. – Тащи свой трусливый зад на чердак и разберись с этим, тряпка!
Брайан взобрался по ступенькам, сжимая бейсбольную биту в одной руке и фонарик – в другой. На верхней ступеньке он остановился. Свет фонарика упал на огромный чемодан с сувенирными наклейками из национального парка «Магнолия Спрингс».
В нос ударил запах гнили, виноградного сусла и нафталина. Осенний холод уже успел просочиться на чердак через щели в крыше. Прохладный ветерок скользнул по лицу, а миг спустя Брайан снова услышал шелест.
Шум исходил из дальнего конца чердака, и там было темным-темно. В горле у Брайана стало сухо, как в пустыне. Потолок здесь такой низкий, что и не распрямиться во весь рост. Сердце сжалось. Опять захотелось прокашляться, но Брайан не решился.
Шорох утих, затем послышался снова, и теперь уже более энергично и как-то сердито.
Брайан поднял бейсбольную биту и замер. Он боялся. Страх – это не то, что показывают в фильмах ужасов. Человек не дрожит, когда боится по-настоящему. Он замирает, не может пошевелиться. Дрожь приходит позже.
Луч фонарика медленно перемещался по чердаку, по очереди освещая стоявшие там предметы – очередные символы достатка, которых в этом доме и без того пруд пруди: велотренажер, оплетенный паутиной, гребной тренажер, еще один чемодан, штанги, трехколесные велосипеды, коробки для одежды, водные лыжи, игровой автомат, покрытый толстым слоем пыли… звук снова затих.
Внезапно луч фонарика выхватил из темноты… что это?
Брайан окаменел.
Перед ним стоял гроб.
Филип еще не добрался до площадки второго этажа, когда увидел свисающую чердачную лестницу.
Он подкрался к ней, держа в одной руке топор, а в другой – фонарик. Пистолет он засунул в задний карман джинсов. Филип был без рубашки. Крепкие мышцы отливали бронзой в лунных лучах, проникавших через окно в крыше.
Ему хватило нескольких секунд, чтобы вскарабкаться на чердак. В темноте перед ним маячил чей-то силуэт.
Филип сразу сообразил, что к чему, не успев даже навести на брата фонарик.
– Домашний
Брайан подпрыгнул от неожиданности. Ужас сковал его, хоть он и узнал голос брата.
Резко развернувшись, Брайан выставил перед собой фонарик. На пороге чердака стоял Филип с топором в правой руке. Скребущий звук исходил из солярия.
– Отойди от него, Брайан.
– Думаешь, это…
– Тот мальчик с фотографии? – прошептал Филип, осторожно подходя ближе. – Сейчас узнаем.
Шум стал громче и настойчивее. Что бы там ни сидело внутри, оно услышало голоса. Наконец, собравшись с духом, Брайан повернулся к солярию и поднял бейсбольную биту.
– Может, он тут прятался с тех пор, как его заразили.
Филип подошел ближе, занося топор.
– Уйди с дороги, братишка.
– Я сам разберусь! – с каким-то ожесточением в голосе возразил Брайан.
Филип осторожно встал между ним и кабинкой солярия, загораживая брату дорогу.
– Не нужно ничего мне доказывать, братишка. Просто отойди.
– Нет, черт возьми! Я же сказал, сам разберусь! – прошипел Брайан, протягивая руку к пыльной задвижке.
Филип несколько секунд внимательно вглядывался в лицо старшего брата и, наконец, произнес:
– Ладно, как скажешь. Давай. Только быстро. Что бы там ни было. Долго не думай.
– Я знаю, – ответил Брайан и свободной рукой взялся за ручку кабинки.
Филип встал рядом. Брайан отодвинул засов. Звуки стихли. Филип перехватил топор поудобнее, а Брайан начал поднимать крышку.
Все произошло мгновенно. Два молниеносных движения – прыжок мыши из-под крышки и взмах биты Брайана – слились в одно размытое пятно.
Филип даже не сразу понял, что случилось. Брайан промахнулся. Грызун, испугавшись света и резких звуков, юркнул в дырку в стене. Бейсбольная бита тяжело опустилась вниз, ударившись о деревянный пол. От удара во все стороны разлетелись части старых игрушек и кусочки панели прикроватного выключателя. Брайан судорожно хватал воздух ртом.
Филип облегченно вздохнул и опустил топор. Брайан тяжело дышал, стараясь не закашляться. Филип едва открыл рот, намереваясь что-то сказать, как вдруг заиграла мелодия.
Свет фонаря выхватил из темноты коробочку. Музыкальная шкатулка?
Музыка смолкла, и из коробки выпрыгнул игрушечный клоун.
– Бу, – устало сказал Филип и поплелся вниз.
Утром позавтракали овсянкой, яичницей и беконом, а на десерт съели несколько пачек печенья с чаем и свежими персиками. Дом наполнился гостеприимными ароматами кофе и корицы; чуть позже их перебил копченый дымок шипящего на сковороде мяса. Ник даже приготовил свой коронный соус к мясу, от которого Бобби пришел в настоящий гастрономический экстаз. После плотного завтрака настроение путешественников немного поднялось.