Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая
Шрифт:
– ВЫПОЛНИТЕ МОЮ ПРОСЬБУ И ОТКРОЙТЕ ВОРОТА.
Лилли казалось, что Губернатора говорит вполне разумно – даже рационально, – как учитель, который с огромным сожалением зачитывает ученикам протокол наказания.
– ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС, – сказал он.
Затем Губернатор опустил рупор и стал ждать ответа.
Лилли тихо стояла за дверцей грузовика, обеими руками сжимая винтовку «Ремингтон» и держа влажный от пота палец на спусковом крючке. Последовавшая пауза – которая продолжалась не более нескольких минут – показалась ей бесконечной. Солнце жгло ей шею. Капли пота катились по спине. Желудок выписывал невероятные сальто. Ее тошнило
Неожиданно живот Лилли пронзило серией спазмов. Острая боль заставила ее схватиться за дверцу грузовика, чтобы не упасть. Казалось, будто ее разрезают надвое циркулярной пилой. Лилли согнулась пополам. Она хватала ртом воздух и чувствовала, как гигиеническая прокладка у нее между ног становится все более тяжелой. Лилли буквально истекала кровью.
После выкидыша она стала пользоваться тампонами и прокладками, и время от времени у нее были кое-какие выделения, но сейчас кровотечение стало особенно сильным – то ли от стресса, то ли из-за обследования, то ли по обеим причинам, – и это сводило ее с ума. Она пыталась не обращать внимания на спазмы и внимательно следить за тюрьмой, но все ее усилия были тщетны. Боль пульсировала внутри нее, и Лилли начала винить живущих в тюрьме негодяев в своих физических муках. Она понимала, что преувеличивает, но не могла отогнать от себя эту мысль. «Черт возьми, это их вина. Вся эта боль, все муки, все страдания – все это из-за них». В этот момент Лилли услышала низкий голос Губернатора, и по ее спине побежали мурашки.
Все еще стоя на танке, он пробормотал:
– Вот сволочи… Нет бы решить все без лишних усилий.
К этому моменту в сторону колонны брела как минимум дюжина ходячих, которые огибали ограду с юга и с запада. Губернатор раздраженно вздохнул и снова поднял рупор.
– ВОЗОБНОВИТЬ ОГОНЬ!
Стволы взметнулись в воздух, защелкали затворы, но никто еще не успел выстрелить, когда спокойное голубое небо над одной из сторожевых башен вдруг взорвалось единственным выстрелом из винтовки под усиленный патрон.
Пуля попала в правое плечо Губернатору, прямо над грудной мышцей.
Глава одиннадцатая
Пуля, выпущенная из снайперской винтовки военного образца, вылетает из ствола со скоростью триста пятьдесят футов в секунду. Большинство пуль, достигающих такой скорости, – а в этом случае речь шла о патроне «Винчестер» триста восьмого калибра из тюремного арсенала – с легкостью пробивают кевларовые доспехи и могут нанести жертве смертельное ранение. Но расстояние между сторожевой башней (в юго-восточном углу тюрьмы) и танком (стоящим примерно в ста ярдах к востоку от внешней ограды) способствовало возникновению достаточного трения, чтобы существенно замедлить скорость пули.
Когда она попала в доспехи на плече Губернатора, ее скорость составляла всего чуть больше двухсот футов в секунду, поэтому пуля смогла лишь оставить в кевларе глубокую вмятину. Губернатору показалось, что его наотмашь ударил Майк Тайсон. Шок от удара не позволил ему удержаться на ногах, и он свалился с танка.
Он тяжело упал на траву. Весь воздух вышибло у него из груди.
Бойцы вдруг ощетинились, каждый стрелок попытался разглядеть, что произошло. Но замешательство длилось всего секунду – даже Лилли не могла пошевелиться и стояла за дверцей грузовика, глядя на поверженного
– Черт! – прошипел он сквозь сжатые зубы, смотря по сторонам и пытаясь определить, откуда прилетела пуля.
Лилли посмотрела в юго-восточный угол тюремного двора, где возвышалась сторожевая башня, освещенная яркими лучами поднимающегося солнца. Деревянная постройка, сужавшаяся кверху, была увенчана небольшим навесом, окруженным мостками. С такого расстояния практически невозможно было сказать наверняка, есть ли кто-то на башне, но Лилли была вполне уверена, что видит темную фигуру, лежащую на животе на мостках.
Не успела Лилли сказать об этом, как на углу башни снова что-то вспыхнуло – как будто солнечный зайчик попал на зеркальце, – а спустя долю секунды раздался громкий выстрел.
Один из стрелков Вудбери, стоявший в тридцати футах слева от Лилли, – молодой парень с жиденькой бородкой и непослушными светлыми волосами, которого прозвали Арло, – вдруг упал, истекая кровью. Пуля триста восьмого калибра прошла ему сквозь шею, из выходного отверстия вылетели частицы ткани. Арло, пошатнувшись, повалился на спину.
Дуло его автомата Калашникова взметнулось в воздух, когда он наткнулся на стоящего позади него парня, прежде чем упасть. Второй стрелок вскрикнул, кровь брызнула ему на лицо, и он тотчас осел на землю. Ошеломленный, испуганный, он пополз на животе под грузовик Лилли.
Губернатор увидел то, что чуть раньше заметила Лилли.
– БАШНЯ! – он махнул рукой в сторону юго-восточного угла тюрьмы. – ОНИ В ЧЕРТОВОЙ БАШНЕ!
Показалась еще одна серебристая вспышка, раздался еще один выстрел. Еще один житель Вудбери – на этот раз стоявший в двадцати футах справа от Губернатора – резко дернулся, когда пуля попала ему в голову. Кровь хлынула фонтаном, осколок черепа отлетел в сторону, и парень повалился в высокую траву.
К этому моменту вся армия вторжения уже впопыхах искала укрытие, раздавались тревожные неразборчивые возгласы, многие бойцы заняли позиции за пулеметами либо скрылись за задними крыльями грузовиков и открытыми дверцами кабин.
– ВОН ТАМ! – Губернатор показал на башню. – СЛЕВА!
Лилли положила ствол винтовки на раму дверцы и навела прицел на залитую солнцем башню. Она увидела человека, лежащего на мостках, и длинное дуло оружия, нацеленного вниз. У Лилли перехватило дыхание. Это была женщина. Лилли видела это по хвостику, развевавшемуся на ветру, и по хрупкому телосложению. Почему-то это открытие наполнило Лилли такой яростью, какой она никогда не чувствовала прежде. Но она не успела нажать на курок – по обе стороны от грузовика загрохотали выстрелы.
Сверкали вспышки. Вся огневая мощь группы теперь была направлена на башню. Громкие хлопки винтовок перемежались оглушительным треском пулеметов и автоматов. Лилли поморщилась от шума и жара. В ушах стоял невыносимый звон. Она пыталась произвести хотя бы несколько удачных выстрелов. Из-за очередной серии спазмов дыхание перехватило, прицел сбился. Чудовищные муки трансформировались в жгучую ненависть. Не дыша, она постаралась не обращать внимания на боль, сделала поправку на расстояние, навела винтовку на несколько дюймов выше сторожевой башни и выстрелила. Раздался грохот, приклад ударил ей по плечу, пороховой дым обжег щеку.