Ходячий замок (илл. Гозман)
Шрифт:
Оба стали ждать, заметно нервничая.
Прошло некоторое время. Майкл с облегчением вздохнул. Костюм начал потихонечку расти. Они глядели, как он все растет и растет, пока один его бок не дополз до человека-пса и Софи не пришлось оттянуть ткань в сторону.
Минут через пять Софи и Майкл согласились на том, что теперь костюм стал Хоулу снова впору. Майкл поднял его с пола и тщательно стряхнул излишки порошка в очаг. Кальцифер вспыхнул и заурчал. Человек-пес проснулся и вскочил.
– Осторожно! – сказал Кальцифер. – Сильные были чары.
Софи взяла костюм и на цыпочках заковыляла наверх. Хоул спал, раскинувшись на серых
– Впрочем, если из-за этого Хоул не пойдет на похороны, потеря невелика, – шептала она, глядя за окно.
За опрятным садиком садилось солнце. В саду был высокий черноволосый мужчина, который радостно бросался мячом в племянника Хоула, Нила, который стоял с выражением страдальческого смирения на лице, держа наперевес биту.
– Опять подсматривает, – сказал вдруг Хоул у нее за спиной.
Софи виновато обернулась и обнаружила, что Хоул на самом деле разговаривает в полусне. Похоже, он вообще решил, что еще не кончилось вчера, потому что забормотал:
– Ковы злобы как порушить – это все мое прошлое. Я люблю Уэльс, да только вот он меня не любит. Меган страшно злится на меня, потому что она респектабельна, а я нет, и ей завидно. – Тут он проснулся еще немного и спросил: – Что вы тут делаете?
– Вот принесла вам костюм, – отозвалась Софи и торопливо заковыляла прочь.
Судя по всему, Хоул опять заснул. До утра он больше не появлялся. Никаких шорохов не было слышно и тогда, когда Майкл и Софи встали поутру. Они изо всех сил старались не тревожить чародея. Идея Хоула отправиться на похороны миссис Пентстеммон не нравилась никому. Майкл осторожненько выбрался в холмы, чтобы погулять там с человеком-псом. Софи готовила себе завтрак на цыпочках, надеясь, что Хоул проспит церемонию. Когда Майкл вернулся, чародей все еще не показывался. Человек-пес ужасно проголодался. Софи полезла в шкафчик поглядеть, не найдется ли там чего подходящего для собаки, и тут на лестнице послышались медленные шаги Хоула.
– Софи, – укоризненно окликнул он.
Чародей стоял, придерживая дверь, что вела на лестницу, рукой, полностью спрятанной в громадном голубом с серебром рукаве. Ноги стояли на нижней ступеньке в колоссальном голубом с серебром камзоле. Второй рукой Хоулу было никак не дотянуться до второго огромного рукава. Софи видела очертания этой руки, над которой слегка оттопыривалась титаническая оборка воротника. Вся лестница за спиной у Хоула скрывалась под волнами голубой ткани с серебром. Шлейф уходил в спальню чародея.
– Ой! – воскликнул Майкл. – Хоул, это я виноват, я…
– Ты? Чушь! – отвечал Хоул. – Почерк Софи я узнаю за милю! А тут целые мили ткани! Софи, дорогая, где мой второй костюм?
Софи поспешно притащила куски серого с алым костюма из кладовки, куда спрятала их накануне.
Хоул внимательно оглядел останки костюма.
– Что ж, уже что-то, – кивнул он. – Между прочим, он мог бы быть таким маленьким, что и не разглядеть. Дайте-ка мне их сюда. Все семь.
Софи протянула ему серо-алый ком. Хоул произвел некоторые розыски и, обнаружив наконец свою руку среди множества складок голубого с серебром рукава, просунул ее в щель между двумя громадными стежками. Он забрал ком
– Сейчас, – провозгласил он, – я намерен собираться на похороны. Молю вас обоих воздержаться на это время от каких бы то ни было действий. Насколько я могу судить, Софи на данный момент находится в превосходной форме, поэтому от души надеюсь, вернувшись, обнаружить, что размеры этой комнаты не изменились.
Он с достоинством прошествовал в ванную, путаясь в голубом с серебром костюме. Остальной костюм следовал за ним, сползая по лестнице ступенька за ступенькой и шурша по полу. Когда Хоул скрылся в ванной, весь камзол оказался на первом этаже, а штаны съезжали по лестнице. Хоул прикрыл дверь ванной и начал тянуть туда костюм, как рыбак вытягивает сеть из воды. Софи, Майкл и человек-пес молча наблюдали, как по полу рывками едет ярд за ярдом то голубой, то серебряной ткани, временами украшенной серебряной пуговицей величиной с добрую дыню и скрепленной чудовищными ровными стежками, похожими на вышивку канатом. Костюма и правда было, наверное, не меньше мили.
– Кажется, я все-таки ошибся в заклятье, – проговорил Майкл, когда за дверью ванной скрылся последний тяжелый фестон.
– А ведь тебя предупреждали! – буркнул Кальцифер. – Еще полешко, пожалуйста.
Майкл дал Кальциферу полено. Софи покормила человека-пса. Больше никто ни на что не осмелился, и так они и стояли, жуя хлеб с медом, и ждали, когда из ванной появится Хоул.
Чародей вышел два часа спустя, окруженный облаком пара, благоухающего вербеной. Он был в черном с ног до головы. Костюм у него был черный, башмаки черные и даже волосы черные – того же иссиня-черного оттенка, что и у мисс Ангориан. Сережка превратилась в длинную яшмовую подвеску. Вот интересно, подумала Софи, черные волосы – это что, в память о миссис Пентстеммон? Она согласилась с покойницей – черная шевелюра была Хоулу к лицу. Она подчеркивала бутылочную зелень его глаз. А вот что было Софи на самом деле интересно – так это который из костюмов стал теперь черным.
Хоул наколдовал себе черный носовой платок и высморкался. Окно задребезжало. Чародей прихватил со стола кусочек хлеба с медом и поманил за собой человека-пса. Человек-пес явно засомневался.
– Мне нужно, чтобы ты был на глазах, – прохрипел Хоул. Простуда все не проходила. – Пошли-пошли. Фьюить. – А когда пес с неохотой побрел на середину комнаты, Хоул добавил: – К вашему сведению, миссис Ищейка, другого костюма в ванной нет. И не смейте больше никогда касаться моей одежды.
Софи перестала красться по направлению к ванной и стала смотреть, как Хоул шагает вокруг человека-пса, по очереди откусывая хлеб с медом и сморкаясь.
– Как вам моя маскировка? – спросил он. Потом он бросил Кальциферу черный платок и вдруг начал падать на четвереньки. И почти сразу же исчез. Пола коснулся курчавый рыжий сеттер – совсем такой же, как человек-пес.
Человек-пес ошалел от неожиданности, и им овладели инстинкты. Шерсть на загривке встала дыбом, уши прижались, и пес зарычал. Хоул с готовностью подыграл ему – а может, просто чувствовал то же самое. Два одинаковых пса медленно закружились по комнате, злобно глядя друг на друга, рыча, топорща шерсть и готовясь к битве.