Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
Шрифт:
Мира тряхнула головой, когда Калдерон протянул ей стакан, но он многозначительно взглянул на нее.
— Ты даже не почувствуешь этого. Ну, смелее.
Она не сводила глаз с Александра. Ребенок подражал писклявым зву сам, издаваемым взбивалкой. Они были пронзительны и неприятны.
— Лучи действуют, — заметил Кват. — Однако зритель оказывает слабое мозговое сопротивление.
— Добавь напряжение, — посоветовал Бордент.
— Моджевабба? — произнес Александр.
— Что это? — спросила Мирра неестественным голосом. — Суперязык?
Бордент
— Нет, просто детский лепет.
Александр заплакал.
— Суперребенок он или нет, но когда он плачет, тому есть какие-то причины. Ваша опека включает и это?
— Разумеется, — спокойно ответил Кват.
Вместе с Финном они вынесли Александра из комнаты.
Бордент вновь улыбнулся.
— Вы начинаете нам верить, — заметил он. — Это нам поможет.
Калдерон пил виски, чувствуя жжение во рту и ледяной холод в желудке.
— Будь вы людьми… — нерешительно начал он.
— Будь мы людьми, мы никогда не попали бы сюда. Старый образ жизни меняется, и когда-то это должно начаться. Александр — первый homo superior.
— Но почему именно мы? — спросила Мира.
— Генетика. Вы оба имели дело с радиоактивностью и особым коротковолновым излучением, действующим на плазму эмбрионов. Началась мутация, за которой последуют новые. Вы умрете, но Александр будет жить очень долго. Возможно, даже тысячу лет.
— А это ваше путешествие из будущего… — сказал Калдерон. — Вы сказали, что вас послал Александр?
— Взрослый Александр. Зрелый Супермен. Разумеется, это совершенно иная культура, недоступная вам. Александр — один из Свободных Иксов. Он сказал мне, разумеется, с помощью машины-переводчика: «Бордент, до тринадцатилетнего возраста во мне не замечали супермена, и я развивался, как обычный гомо сапик. Я сам не знал своего потенциала, и это было плохо». Поверьте, это действительно плохо. — Отвлекшись ненадолго от темы, Бордент добавил: — Организм не может проявить свои возможности в полной мере, если не обеспечить ему оптимальных условий развития с самого рождения. Или, по крайней мере, с детства. Александр сказал мне: «Я родился около пятисот лет назад. Возьми несколько советников и отправляйся в прошлое. Найди меня младенцем и обеспечь специальное воспитание с самого начала. Думаю, это поможет мне».
— Ты считаешь, что прошлое можно формировать? — спросил Калдерон.
— Оно влияет на будущее. Нельзя изменить прошлого, не меняя при этом будущего. Но события имеют тенденцию обратного дрейфа; существует временная норма, некий общий уровень. В первичном секторе времени мы не смогли бы навестить Александра, однако теперь это изменилось, а значит изменится и будущее, пусть и немного. Разумеется, не будет никаких переломов темпоральных осей, просто взрослый Александр полнее реализует свой потенциал.
Александра, лучащегося довольством, вновь принесли в комнату, и Кват продолжил урок со взбивалкой.
— Вы мало что можете сделать, — сказал Бордент. — Надеюсь,
— Александр будет выглядеть так же, как вы? — спросила Мира.
— О нет! Он совершенен в физическом смысле. Конечно, я никогда его не видел, но…
— Хозяин всех времен, — сказал Калдерон. — Мира, ты понимаешь, о чем речь?
— Да, о Супермене. Вот только он — наш ребенок.
— Он и останется вашим, — нетерпеливо вмешался Бордент. Мы вовсе не собираемся лишать его благотворного влияния дома и родителей, это нужно каждому ребенку. Действительно, терпимость к молодым — это черта эволюции, обеспечивающая появление супермена, подобно тому, как подготовкой к этому является исчезновение червеобразного отростка. В определенные периоды истории человечество становится податливым к возникновению новой разновидности человека. До сих пор это не удавалось, происходили, так сказать, антропологические выкидыши. И пусть меня зажмут дверью, если это неважно! Малыши ужасно раздражают. Долгое время они остаются совершенно беспомощными, испытывая терпение родителей. Чем ниже уровень животного, тем быстрее взрослеют его детеныши, а у людей нужно много лет, чтобы дети обрели независимость. Поэтому терпение родителей все возрастает. Суперребенок не повзрослеет лет до двадцати.
— Значит, Александр так и останется ребенком? — спросила Мира.
— Физически он достигнет размеров восьмилетнего гомо сапика, а умственно… В его случае неприменима интеллектуальные или эмоциональные мерки. Он не будет благоразумен, как не благоразумны другие дети. Нужно время, чтобы развилась селективность. Зато его возможности будут намного больше, скажем, ваших в детстве.
— Спасибо, — сказал Калдерон.
— У него будут обширные горизонты, его разум способен охватить и усвоить гораздо больше вашего. Мир для него — настоящая сокровищница, и его ничем нельзя ограничить. Однако нужно не так уж много времени, чтобы сформировались его разум и личность.
— Я хочу еще выпить, — попросила Мира.
Калдерон подал ей виски со льдом. Александр тыкал в глаз Квату пальцем и пытался его выковырнуть. Кват покорно сносил эти попытки.
— Александр! — крикнула Мира.
— Сидите спокойно, — приказал Бордент. — В этом отношении Кват гораздо терпеливее, чем вы.
— Мне бы не хотелось, чтобы он вырвал ему глаз, — сказал Калдерон.
— Кват — ничто по сравнению с Александром. И он это знает.
К счастью для Квата, Александру надоела эта игра, и он вновь переключился на взбивалку. Добиш и Финн склонились над малышом, внимательно вглядываясь в него. Калдерон чувствовал, что дело здесь в чем-то большем.
— Индуктивная телепатия, — объяснил Бордент, — требует много времени, поэтому мы начинаем ее сейчас. Просто здорово, что мы наконец попали в нужный временной сектор. Я звонил в эту дверь раз сто, но никогда прежде…
— Шевелись, — отчетливо сказал Александр. — Давай, шевелись!