Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
Шрифт:
В таком случае, если он окажется перед лицом банкротства, книга сообщит номер страницы, которая его спасет. Но не будет ли это способ просто вернуться к прежнему финансовому состоянию? Нет, поскольку состояние это оказалось опасным, ввиду самого факта необходимости восстановления.
Возможно, рассуждение это было несколько казуистическим, но Трейси не сомневался, что сумеет хорошо разыграть свои козыри. Он хотел денег. Следовало поставить себя в положение, когда разорение окажется неизбежным, и пусть книга приходит ему на помощь.
Во всяком случае,
Всего восемь раз он мог прибегнуть к ее помощи, значит эксперименты отпадали. Он еще раз просмотрел книгу, прикидывая, как бы половчее использовать содержащуюся в ней информацию себе на пользу. Это казалось невыполнимым. Например, «Отрицай все». Конечно, в определенных обстоятельствах это был бы превосходный совет. Но как определить, что обстоятельства эти уже наступили?
Разумеется, с помощью книги.
Или, например, «Убийца ждет». Превосходный совет! Для Цезаря он был бы на вес золота, впрочем, как и для всех цезарей. Зная, что убийца сидит в засаде, легко принять соответствующие меры предосторожности. Но нельзя же все время быть начеку.
Логика книги была безукоризненна, неясным оставался лишь один фактор время. Впрочем, значение этого фактора зависело от образа жизни владельца книги. Естественно, величина эта не могла быть постоянной.
Кроме того, была еще Мег, и она жаждала мести. Если бы Трейси использовал книгу, — если бы сумел использовать, — чтобы получить то, чего желал, и израсходовал бы при этом оставшиеся восемь шансов, он оказался бы беззащитным. А богатство и слава трупу ни к чему.
За окном он заметил красные отблески и в поле зрения появилось небольшое существо, похожее на ящерицу. На лапаx у него были присоски, как у геккона. Когда оно ступило на подоконник, запахло паленой краской. Цветом животное напоминало раскаленный докрасна металл.
Трейси взглянул на книгу. Она не изменилась, значит, прямой опасности не было. Но могла быть, если бы он не закрутил газовые краны. Достаточно пустить огненную саламандру в наполненное газом помещение, и…
Трейси взял сифон и пустил на саламандру струю газированной воды. Поднялось облачко пара, существо зашипело и сгинуло туда, откуда пришло.
Превосходно. У него по-прежнему оставались восемь возможностей. Восемь ходов, за которые он должен обыграть и уничтожить Мег. Даже меньше. Как можно меньше, если он хочет, чтобы что-то еще осталось. А должно остаться, в противном случае уровень жизни Трейси нисколько не изменится. Одного избавления от опасности мало. Он хотел… Чего?
Трейси взял бумагу и карандаш, после чего сел, чтобы хорошенько обдумать вопрос. Счастье было слишком расплывчатым понятием, вполне зависящим от человека. Власть? Женщины? Деньги? Все это имелось у него в достаточных количествах. Безопасность?
Безопасность. Это была постоянная человеческая ценность. Безопасность от грозных теней прошлого. Вот только он не мог просто пожелать безопасности, книга не действовала таким образом. Абстрактные понятия были ей недоступны.
Что дает людям безопасность?
Пейзане, как правило, жили спокойнее магнатов, но Трейси не хотел быть пейзанином. А Генрих, издатель? Был ли он в безопасности? Пожалуй нет. В те времена миру не хватало стабильности.
Он так ничего и не надумал. Возможно, лучшим решением было бы оказаться в самой худшей из всех возможных ситуаций и предоставить действовать книге. А если она подведет?
Это могло случиться. Однако Трейси был игроком. Кстати, какая ситуация была бы самой худшей?
Ответ был очевиден: утрата книги.
Дрова уже лежали на каминной решетке. Трейси поднес спичку к смятой газете и смотрел, как забегали огоньки пламени. Затрещали, занимаясь, дрова. Если он сознательно поставит себя в безнадежное положение, книга откроет ему этакую панацею, лекарство от любых бед, решит все его проблемы. Стоило попробовать.
Трейси улыбнулся, гордясь своей хитростью, и бросил книгу в огонь. Пламя жадно бросилось на нее, и на белом овале немедленно проступили цифры: 43.
Главный ответ! Лекарство от потери книги!
Трейси вытянул руку и выхватил книгу из огня. Коричневый переплет слегка опалило, но страницы остались целы. Хрипло дыша от нетерпения, он открыл страницу 43.
Надпись с детским ехидством сообщала:
«Правильно».
Трейси встал, лицо его ничего не выражало. Схватив пустой стакан, он от всей души швырнул его в стену. Потом подошел к окну и невидящим взглядом уставился в ночь. Осталось семь возможностей.
Спал он довольно хорошо, без снов, зато с книгой под подушкой, а утром подготовился к грядущим испытаниям с помощью холодного душа и черного кофе. Он не обольщался относительно близящихся событий, однако Мег ничего не предприняла.
Было уже поздно, когда он явился в «Джорнел». Косые солнечные лучи падали сквозь запыленные окна в комнаты отдела, посыльные бегали взад-вперед с текстами, и все вместе напоминало декорации для фильма о жизни редакции. Машинистки срочно что-то перепечатывали, а стеклянные перегородки в дальнем конце холла напоминали о безжалостных издателях, готовых посылать выдающихся репортеров в самые опасные места. Фотограф Тим Хаттон стоял в углу и с мрачным видом играл детским кубиком.
— Привет, Сэм, — сказал он, не вынимая изо рта сигареты. — Хочешь курнуть?
Макгрегор, парень из Денвера, который собаку съел на редакционной работе, поднял от стола лысую голову и подмигнул Трейси.
— Тим Хаттон смотрел фильмы, — сообщил он хриплым голосом. — Тим Хаттон прочитал все книги о Чарли Макартуре и Бене Хекте. Я с детства пишу статьи для всей страны, но даже у Бонфилса не встречал парня с большей решимостью стать репортером. Скоро, Трейси, он начнет рассказывать тебе о своем похмелье и предлагать глоточек из прелестной серебряной бутылочки, которую носит в кармане. Эх, молодость!