Хогбены и все-все-все (сборник)
Шрифт:
— Фернандес хотел убить меня и поработитьт мою семью.
— Зачем ему это было нужно?
— Потому что он плохой, — сказал Мигель.
— Откуда вы знаете, что он плохой?
— Потому, — логично заметил Мигель, — что он хотел убить меня и поработить мою семью.
Наступило молчание. Подскочил сорокопут и клюнул блестящее дуло ружья Мигеля. Мигель вздохнул.
— У меня тут припрятан бурдючок вина… — начал он, но Кетзалкотл перебил его:
— Вы что-то оворили о праве поьльзвания водой.
— Ну да, — сказал Мигель. — У нас бедная страна, senor. Вода здесь на все золота. Засуха была, на две
— Разве в этой стране нет судов?
— Для нашего брата? — Мигель вежливо улыбнулся.
— А у Фердинанда есть семья? — спросил Кетзалкотл.
— Да, бедняги, — сказал Мигель. — Когда они плохо работают, он избивает их до полусмерти.
— А вы своих бьете?
— Только если они этого заслуживают. — Мигель был слегка сбит с толку. — Жена у меня очень толстая и ленивая. А старший сын Чико дерзить любит… Мой долг — защищать наши права на воду, раз злодей Фернандес решил убить меня и…
— Мы только зря теряем время, — нетерпеливо перебил его Кетзалкотл. Дайте-ка мне подумать.
Он снова потер кольцо и огляделся вокруг. Сорокопут нашел добычу повкуснее ружейного дула. Он удалялся с ящерицей в клюве.
Солнце ярко светило в безоблачном небе. В воздухе стоял сухой запах мескита. Безукоризненная форма и ослепительный блеск летающего блюдца были неуместны в зеленой долине.
— Подождите здесь, — произнес наконец Кетзалкотл. — Я пойду поговорю с Фернандесом. Когда я позову, приходите к моему летательному аппарату. Мы с Фернандесом будем ждать вас там.
— Как скажете, senor, согласился Мигель, глядя в сторону.
— И не трогайте ружье, — добавил Кетзалкотл строго.
— Конечно, нет, senor, — сказал Мигель. Он подождал, пока высокий незнакомец ушел. Тогда он осторожно пополз по иссушенной земле к своему ружью. Поискав, нашел и мачете. Только после этого Мигель припал к бурдюку — ему очень хотелось пить, но пьяницей он не был, вовсе нет; он зарядил ружье, прислонился к скале и в ожидании прикладывался время от времени к бурдюку.
Тем временем незнакомец, не обращая внимания на пули, со вспышками отскакивающие от его стального панциря, приближался к укрытию Фернандеса. звуки выстрелов прекратились. Прошло довольно много времени, но вот высокая фигура появилась снова и поманила к себе Мигеля.
— Ia voy, senor, [17]– ответил Мигель. Он положил ружье на скалу и осторожно выглянул, готовый тотчас же спрятаться при малейшем признаке опасности. Но все было спокойно.
Фернандес появился рядом с незнакомцем. Мигель молниеносно нагнулся и схватил ружье, чтобы выстрелить с лета.
В воздухе что-то зашипело. Ружье обожгло Мигелю руки. Он вскрикнул и уронил его, и в тот же миг в мозгу у него произошло полное затмение.
"Я умираю с честью", — подумал он и потерял сознание.
17
Ia voy, senor — Иду, сеньор.
…Когда он очнулся, он стоял в тени большого летающего блюдца. Кетзалкотл отвел руку от неподвижного лица Мигеля. Солнце сверкало на его кольце. Мигель ошалело покрутил головой.
— Я жив? —
Но Кетзалкотл не ответил. Он повернулся к Фернандесу, который стоял позади него, и провел рукой перед его застывшим лицом. Свет от кольца Кетзалкотла блеснул в остановившиеся глаза Фернандеса. Фернандес помотал головой и что-то пробормотал. Мигель поискал глазами ружье и мачете, но они исчезли. Он сунул руку под рубашку, но любимого ножа там тоже не оказалось.
Он встретился глазами с Фернандесом.
— Погибли мы, дон Фернандес, — сказал он. — Этот senor нас обоих убьет. Мне, между прочим, жаль, что мы больше не увидимся, — ведь ты попадешь в ад, а я в рай.
— Ошибаешься, — ответил Фенандес, тщетно пытаясь найти свой нож. — Не видать тебе неба. А этого norteamericano зовут вовсе не Кетзалкотл, для своих поганых целей он назвался Кортесом.
— Да ты и самому черту соврешь — недорого возьмешь, — съязвил Мигель.
— Прекратите, вы, оба, — резко сказал Кетзалкотл-Кортес. — Вы уже видели, на что я способен. А теперь послушайте. Мы взяли на себя заботу о том, чтобы во всей солнечной системе царил мир. Мы передовая планета. Мы достигли многого, что вам и не снилось. мы разрешили проблемы, на которые вы не находите ответа, и теперь наш долг — заботиться о всеобщем благополучии. Если хотите остаться в живых, вы должны немедленно и навсегда прекратить распри и жить в мире, как братья. Вы меня поняли?
— Я всегда этого хотел, — возмущенно ответил Фернандес, — но этот мерзавец собрался меня убить.
— Больше никто никого не будет убивать, — сказал Кетзалкотл. — вы будете жить, как братья, или умрете.
Мигель и Фернандес поглядели друг на друга, потом на Кетзалкотла.
— Senor — великий миротворец, — пробормотал Мигель, — Я же говорил. ясное дело, ничего нет лучше, чем жить в мире. Но для нас, senor, все это не так-то просто. Жить в мире — это здорово! Только научите нас как.
— Просто прекратите драку, — нетерпеливо сказал Кетзалкотл.
— Вам легко говорить, — заметил Фернандес. — Но жизнь в Соноре нелегкая штука. Наверно, там, откуда вы явились…
— Ясное дело, — вмешался Мигель, — в los Estados Unidos все богатые.
— …а у нас сложнее. Может, в вашей стране, senor, змеи не едят мышей, а птицы — змей. У вас, наверно, есть пища и вода для всех и человеку не надо драться, чтобы семья его выжила. У нас-то все не так просто.
Мигель кивнул.
— Мы тоже когда-нибудь станем братьями. И жить стараемся по божьим заветам, хоть это и нелегко, и тоже хотим быть хорошими. Только…
— Нельзя решать жизненные вопросы силой, — непререкаемо заявил Кетзалкотл. — Насилие — это зло. Помиритесь немедленно.
— А то вы нас уничтожите, — сказал Мигель. Он опять пожал плечами и взглянул на Фернандеса. — Ладно, senor. Доказательства у вас веские, против них уже не поспоришь. Al fin, [18] я согласен. Так что же нам делать?
Кетзалкотл повернулся к Фернандесу.
— Я тоже, сеньор, — со вздохом сказал тот. — Вы, конечно, правы. пусть будет мир.
18
Al fin — здесь — покончим на этом.