Хоккей: надежды, разочарования, мечты…
Шрифт:
Речь идет о психологическом барьере, обладавшем поразительной стойкостью, о непривычности игры в четыре звена, об опасениях, связанных с тем, что хоккеисты, с детских команд привыкшие действовать в три звена, а стало быть, с определенным игровым интервалом и с определенными интервалами отдыха, будут выбиты из привычного игрового режима. Ситуация еще более сложна, когда хоккеисты откровенно настроены против этой идеи, активно настроены, когда она не кажется им разумной.
Если бы я кому-то сказал, что пройдет дюжина лет и на Кубке Канады, сыгранном в 1981 году, даже родоначальники нашей игры, причем не любители, которых порой обвиняли в копировании европейской
Тогда в новую идею не верили ни игроки, ни тренеры-коллеги, ни журналисты.
Не верили в перспективность новинки даже тренеры второй группы, которые могли воочию убедиться, как усилилась команда, играющая с четырьмя тройками нападающих.
Оставалось одно — доказывать верность своих размышлений и выводов игрой, очками. Результатами рижской команды, которых мы добились в течение двух лет.
В первую лигу мы вышли, обогнав второго призера на 20 (!) очков.
Когда мы завоевали право выступать в первой лиге, тренеры, с командами которых столь успешно соперничали рижане, предупреждали меня:
— То, что прошло у тебя во второй лиге, в первой не пройдет. Там класс команд выше, тебе придется набрать двенадцать нападающих, отвечающих требованиям первой лиги, а у тебя таких игроков раз-два и обчелся. Хорошо, если пять-семь насчитаешь… Да и соперники там иные — они твои четыре звена просто разорвут…
Три года динамовцы столицы Латвии играли в первой лиге — такое время (согласитесь, весьма непродолжительное) потребовалось команде, чтобы выйти в высшую лигу, попасть в элиту нашего хоккея, и все эти три года рижане имели в своем составе четыре звена, каждое из которых выходило на каждый матч. А итоги… Нет, нас не «разорвали». Рижане не просто успешно выдержали новое испытание, но выступили более чем достойно.
Напомню, что, одержав победу, которая и позволила нам шагнуть в следующий класс, мы обошли при этом вторую команду первой лиги на 17 (!) очков.
Вместе с поздравлениями, вместе с пожеланиями успехов я услышал и уже становящееся традиционным скептическое напоминание о том, что возможное и допустимое в первой лиге не «пройдет» в высшей.
Менялось название лиг, повышался их уровень, но «напутствия» были те же самые, уже мне знакомые.
Может быть, поэтому я и не придавал уже предупреждениям скептиков особого значения.
Мне поручили возглавить вторую сборную страны в 1972 году, еще в то время, когда рижане выступали в первой лиге: это был первый и пока единственный случай, когда работу со сборной страны, пусть и не первой, доверяли тренеру, работающему с клубом не из высшей лиги.
Мог ли я не воспользоваться случаем и не попробовать осуществить идею игры в четыре звена и с набором хоккеистов довольно высокого уровня?
Теперь идея игры в четыре звена была широко обнародована.
Об этом достаточно много говорили, писали и спорили, но по-прежнему никто не соглашался с предлагаемыми мною доводами. Найти себе единомышленников не удавалось.
Считали, что эксперимент рискован и не оправдан.
Но ведь это был уже не эксперимент. Это был опыт, проверенный в командах, выступающих в состязаниях разного уровня.
Против идеи игры с четырьмя тройками выступали и научные работники, сотрудничающие с хоккейными командами. Они утверждали, что если игрок проводит на скамье запасных на одну смену больше, то он
Мне кажется, команда, с которой я работал, доказывала ученым обратное. Доказывала, конечно, не столько теоретически, сколько на практике. Успехи рижан были очевидны, даже в высшей лиге. И тем не менее…
Впрочем, исключения допускались… Для таких «середнячков», как рижане, — у них нет мастеров высочайшего класса, и потому все равно, кто выходит на лед и сколько там набирается звеньев. И для суперклубов вроде ЦСКА — там мастера такого класса, что они, играя в любом режиме, все равно будут всех побеждать.
Нетрудно заметить, что эти аргументы исключают друг друга, но в споре с идеей игры в четыре звена использовались любые возможные, да и невозможные доказательства.
Теперь о четырех тройках писали много, особенно подчеркивали необычность действий рижан журналисты, однако почти все, кто «брал слово», были против использования в одном матче двенадцати форвардов.
Шло время, и настал год 1977-й, летом которого я начал работу с первой сборной Советского Союза и с ЦСКА. О том, почему и как оказался я в Москве, речь пойдет в следующих главах, сейчас же я хочу припомнить ту дискуссию, которая прошла на страницах трех номеров еженедельника «Футбол — Хоккей» в самом конце 1977 года, когда в чемпионате страны наступил традиционный пятинедельный новогодний перерыв. Редакция еженедельника подчеркивала, что в последнее время, особенно после чемпионата мира в Вене, внимание специалистов хоккея все больше привлекают вопросы тактики. Признано, что тактическое однообразие было одной из причин неудачи нашей сборной в чемпионате мира. А тактическая грамотность национальной команды, умение найти ключи к соперникам, действующим в разной манере, во многом зависит от работы хоккеистов в своих клубах.
Дискуссия, как мне показалось, была любопытная. Не стану сейчас пересказывать ее содержание, приведу лишь несколько высказываний, касающихся темы этой главы.
Одно только напоминание: к тому времени рижское «Динамо» четыре тройки форвардов использовало десятый сезон.
Анатолия Михайловича Кострюкова, работающего сейчас начальником Управления хоккея Спорткомитета СССР, считаю своим единомышленником и другом. До назначения на этот пост Анатолий Михайлович привлекался к работе со сборной СССР: вместе со мной и Владимиром Владимировичем Юрзиновым он готовил нашу главную команду к самым ответственным соревнованиям, особое внимание коллега уделял молодым игрокам, ближайшему резерву национальной сборной.
В 1977 году Кострюков работал в челябинском «Тракторе». Именно при нем уральские хоккеисты добились наибольших успехов, именно при нем заиграли в «Тракторе» мастера, которые вошли в состав сборной, стали чемпионами мира, и среди них такие талантливые игроки, как Сергей Бабинов и Сергей Макаров. Так вот, Анатолий Михайлович, выступая в дискуссии, говорил: «О целесообразности действий в четыре тройки говорить преждевременно. Так, в прошлом сезоне против соперников, игравших четырьмя тройками, и мы выставляли четыре звена. Есть у «Трактора» такая возможность и сейчас, но необходимости в ее использовании я не вижу. К примеру, мы в третьем периоде тремя звеньями переиграли московское «Динамо», а встречу со «Спартаком» сумели свести вничью, хотя эти команды действовали четырьмя тройками».