Хоккей с мечом (сборник)
Шрифт:
– Доброго здоровья, Поликарп Матвеевич! Давненько не видал тебя! А как рад, так и описать не в силах! – крепко обнимаясь с гостем, высказывал литератор.
– Да вот, по делам коммерческим в Петербург прибыл и к тебе не преминул заглянуть! – добродушно ответил купец. – Так над кем, позволь полюбопытствовать, ты давеча потешался?
– Так, безделица. Пойдем лучше… – хотел было Лука Сергеевич пригласить гостя чарку по такому случаю пропустить, да быстро опомнился – коньячок-то ночью кончился: расчувствовался литератор из-за проигрыша, да и заметить не успел, как бутылка дно показала.
Гость приметил
– Прохор, подь сюда! – громыхнул купец и, дружески хлопнув хозяина по плечу, приговорил: – А ты всё такой же шалопай, Лука Сергеич! Небось, опять все деньги за ломбером спустил?
Литератор не ответил, только мину кислую, виноватую состроил.
Явился Прошка. Глазки его живо забегали, как у кобеля в предвкушении большой мозговой кости.
– Чего изволите, Поликарп Матвеич? – заискивающе заглядывая в глаза купцу, спросил он.
– Вот тебе на водочку, леший тебя раздери, а нам, дружок, коньячку добудь. Ну и капусточки квашеной принеси. Да мигом! – с ухмылкой приказал купец.
Прошка засиял, как новая копейка, и, зажав деньги в руке, припустил с проворством отрока.
– Гляди, как раболепствует! Знает, шельма этакая, душу твою добрую, – хмыкнул литератор.
– И много просадил-то? – конфузливо отмахнувшись, спросил Поликарп Матвеевич.
– Семьдесят пять рубликов – сколько и было, – как на духу сознался литератор.
Он изобразил неимоверную грусть и, как Прошка давеча, уставился на гостя.
– Дам, дам денег, – жеманно пригладив широкую бороду, отозвался на просящий взгляд купец. – Дам. Но и ты уж постарайся – прославь пером имя и дело мое. Да смотри, не как в прошлой книжке твоей! Князь тот, Копытин, у меня только безделушки покупал, а мебель за границей, видишь ли, заказывал. У меня мебель не хуже будет! Понял?
– Как не понять? С сего дня все персонажи мебель только у тебя, Поликарп Матвеевич, заказывать будут! – радостно отозвался литератор.
Он повеселел душой и, словно демонстрируя согласие, хватался за перо, бумагу, клал на место, вновь хватался…
– Ну, раз так, то держи! – пробасил довольный купец, раскрывая толстенный бумажник.
Пятидесятирублевая ассигнация восстановила обычную веселость Луки Сергеевича, а явившийся с Прошкой коньяк еще более вдохнул сил в ослабленное недавним самобичеванием душевное равновесие. Ставка на семерку перестала лезть в голову.
– Смотри, Поликарп Матвеевич: некий французишка, Перро, к нам прибыл, – после третьей чарки, ткнув пальцем в газету, начал Лука Сергеевич. – Намеревается любого желающего в бильярд обыграть! Идиот!
Литератора вновь пробрал смех.
– И что ж тут смешного? – непонимающе осведомился купец.
– А то, что у нас даже безрукие нос-то ему утрут! Как пить дать – утрут! – продолжая хохотать, ответил Желудев. – О генерале Скобелеве слыхал? Руку он потерял в сражении, а в игре равных ему нет! Вот тебе и однорукий! Держу пари – нос французишке утрет!
Купец заинтересованно взял газету, привычно пробежал взглядом по объявлениям купли-продажи, криво ухмыльнувшись, принялся искать указанную статью. Нашел, не без помощи литератора, прочитал в голос:
– «Вчера вечерним поездом из Москвы в Санкт-Петербург прибыл знаменитый виртуоз бильярдной
– Что скажешь? – вставил Желудев, едва Поликарп Матвеевич сделал паузу.
– Лихо ты! Не увидев игры фокусника иноземного, об заклад биться принялся! Ох и азартен ты, Лука Сергеич! Ты б лучше разузнал, на чьих бильярдах игры будут. Ежели на фрейберговских, то устроителям зрелищ стоило бы новые столы по такому случаю предложить. У меня с фрейберговской фабрикой договоренность имеется – сукно я им поставляю, так что делай выводы: могу. И шары, кии, опять-таки…
– Вот везде ты выгоду ищешь, Поликарп Матвеевич! Уважаю и ценю тебя за это. Силен ты в коммерческих делах! Давай еще по чарочке за то пропустим, – наполняя рюмки, предложил литератор.
Выпили залпом, капусткой смачно закусили да беседу продолжили.
– Я вот что тебе скажу, Лука Сергеич! Коли сумеешь уладить так, чтобы устроитель сей потехи заказал у меня фрейберговские бильярды, то получишь по двадцать рублей за каждый стол, да за шары по пять рублей, – вдруг сделал предложение купец.
– Потехи, говоришь?! Да там такое будет!.. Ты читай ниже – Кречинский объявил, что разделает француза под орех, а он может! Он в прошлом году московских асов в пух обыграл. Букмекеры уже ставки принимают. Пока один к трем, а если Кречинский продует, да сам однорукий Скобелев в кураж войдет, то и к десяти будет. Вот тут-то и я ставку!.. – объяснял стратегию Желудев, однако сквозь затуманенное коньяком сознание до того самого места в голове, что за соображение отвечает, наконец, дошел коммерческий смысл сказанного. Литератор запнулся, забыв закрыть рот, принялся описывать пальцем круговые движения, будто это могло помочь выдавить застрявшее слово, кое-как промычал: – По двадцать?!
В обеденное время того же дня Лука Сергеевич, обшарив чуть не весь Петербург, всё же разыскал своего приятеля, журналиста Иосифа Абрамовича Гриндермана, в игорном клубе господина Кречинского. Гриндерман сидел за богато сервированным столом и с наслаждением поглощал изысканные яства. Компанию же ему составлял сам Кречинский. Они оживленно беседовали. Лука Сергеевич немало удивился такому положению дел. Хорошо зная Гриндермана, он и не предполагал о его гурманских пристрастиях. Да и откуда им было взяться, если скудного журналистского содержания едва хватало на жизнь?