Хоккей с мечом (сборник)
Шрифт:
– Эта брейн-карта – не ваша собственность, – произнес Джош, чувствуя, как сохнет гортань. – А представляясь учителем, вы унижаете мое человеческое достоинство, и такая терминология для сотрудника образования…
Адамс без замаха ударил его левой под ребра и правой – над ушедшими вниз руками, в основание горла. Джош осел на пол.
– Еще раз повторяю, мальчик, мне ничего от тебя не нужно! – отчеканил Адамс, нагибаясь над ним и щупая пульс под челюстью. Выпрямился и двинулся к брейн-установке, но Джош с размаху влепил
Адамс рыкнул, припав на левую ногу, и отвесил Джошу еще три или четыре сочных оплеухи. Потом, подняв его за воротник, как тюк с бельем, отшвырнул к кассовой стойке.
– Не рыпаться, предупреждаю!
Когда Адамс отвернулся от Джоша, он увидел, что Аксиния, еще не отошедшая от впайки, со смурными глазами, пытается встать с кресла. И зажатая в ее дрожащей руке темная стекляшка разбрасывает слабые блики по стенам и потолку.
– Хорошо, что ты принесла брейн-карту, – дружелюбно сказал Адамс.
И шагнул вперед.
Далее произошли два события – но столь синхронно, что слились в одно.
Тяжелый брусок выскользнул из пальцев Аксинии и с хрустальным звуком превратился в миллион брызг.
Джош, упавший рядом со своим школьным рюкзаком и нащупавший на его дне холодную ребристую рукоять, поднял руку и прямо сквозь ткань выстрелил в темный силуэт на фоне закатного неба.
Адамса бросило вперед и вбок, он ударился лицом о край кресла, с которого поднималась Аксиния, и завалился на пол. Его воротник мгновенно набух красным.
В эту минуту ожил лифт.
Рич Белее Белого
– Скоро узнаем, – сказал Рич, глядя на сидящих рядом Джоша и его девчонку, притихших, как нашкодившие котята. – Если бы он пришел сюда от имени Бюро, нам вряд ли бы дали даже войти в здание.
– Это Совсем Цветная, – робко возразил Джош.
– Значит, нас вязали бы ниггеры и пуэрториканцы, если эта мысль доставляет тебе удовольствие. Я склоняюсь к тому, что он работает на себя. По старым завязкам, блат тут и там. Значит, на кону большой куш.
В воздухе пахло щелочью. Пришедшие с Ричем намибийцы замывали от крови пол и мебель и бинтовали бесчувственного Адамса. Молча, сосредоточенно, быстро.
– И поэтому я должен задать тебе один резонный вопрос, мой юный партнер, – альбинос достал из внутреннего кармана красивую дорогую сигариллу и бензиновую зажигалку. – Что же такое, о чем я не знаю, рассчитывал здесь найти этот дырявый господин?
– Здесь не курят, – механически уведомил Джош.
Белее Белого довольно хмыкнул. Один из его помощников приподнял Адамса и взгромоздил себе на плечо. Раненый тихо застонал.
– Не перестаю удивляться, как разнообразно действуют на людей стрессовые ситуации, – сказал Рич на публику, чиркая блестящим колесиком и выпуская первое сизое облачко. – Вплоть до полной потери
Мальчишка молча показал рукой на засыпанный осколками пол.
– Карта Аксинии.
– Приторговываешь левым товаром, Джош?
Неожиданно заговорила девчонка.
– Оставьте Джоша, мистер Рич! Этот ролик я украла у своего отца. Кусочек запретных знаний, только и всего.
Белее Белого посмотрел на нее, как на ненормальную.
– Потом договорим, Джош. В сухом остатке – непонятный человек с дыркой в плече и слегка просроченными фэбээровскими документами. Я его увожу и помогаю ему забыть дорогу в Совсем Цветную. А ты больше не используешь мое оборудование не по назначению, договорились?
– Рич… Ты…
– Хочешь спросить меня, собираюсь ли я стереть ему воспоминание об этом, со всех точек зрения, неудачном дне? Безусловно. Правда, он в отключке, а работая не в диалоге, я наверняка попорчу что-то еще. Но я не убийца, Джош. Лучше ходить с легкой амнезией, чем лежать под землей. У твоего друга уже сегодня начнется новая жизнь. Иногда полезнее забыть, чем помнить. Я беру на себя этот маленький грех, чтобы на тебе не повис больший. Вопросы есть?
Рич развернулся и, не прощаясь, зашел в лифт. Стремительный и высокий. На фоне своей охраны – белее белого.
Аксиния
Они остались одни.
Осторожно ступая по осколкам, Джош дошел до лифта, заблокировал дверь и вернулся к Аксинии. Она кончиками пальцев дотронулась до его разбитой скулы.
– Цел?
Джош задумчиво посмотрел под ноги. Стекло стеклом. Наверное, только в микроскоп можно разглядеть, из чего же сделана брейн-карта.
– Что там хотя бы было?
Аксиния прислушалась к себе, улавливая чужое воспоминание. Чувствуя чужие мышцы. Окутываясь гулом трибун. Замирая в колодках.
Дождь, к счастью, закончился, и солнце стремительно сушит дорожку. Влажный воздух пахнет забегом. Терпкая адреналиновая волна чужого пота, пластмассовый душок покрытия, кислый дымок первого выстрела. Кубинец соскочил в фальстарт. Теперь все будут бояться повтора.
Слева, плечом к плечу, покачивается Аткинс, нюхая воздух горбатым носом. Он бежит на золото. В него вкладываются деньги, его имидж уже пошел в раскрутку. Аткинс чувствует взгляд, скалит зубы.
«Время белых прошло, – слова тренера. – Ты с последнего парохода, Смит, – говорит прямо при всех, в раздевалке, перед выходом на дорожку. – Никто не ждет подвигов, парень! Сделай корейца и кубинца. За остальных наших я спокоен – а вот тебе надо постараться».
– Ему было просто некому отдать это, – Аксиния старается, чтобы губы не задрожали, прижимает их к зубам. – Допинг – это как СПИД: только намекни – и ты один. Его бросили все, отвернулись и забыли вмиг. А папа поверил каждому его слову.