Hold Me

Paprika Fox

— Я в порядке.

И без ответа мать выходит. Сижу на месте, прислушиваясь к тому, как капли бьют по стеклу окон, после чего до ушей доносится дверной хлопок. Мама ушла, оставив меня здесь. В пустом доме. И только сейчас я чувствую, какой груз оседает на моих плечах, давя с такой силой, что опускаю голову, смотря на мокрые пальцы ладоней, уложенных на коленях. Стискиваю зубы, отчего челюсть напрягается, и слегка растягиваю губы в слабую улыбку, в которой отражается только жалость. И ничего более.

***

Шаркает ногами по пустым улицам частного сектора, блуждает кругами, не желая возвращаться слишком рано. Возможно, сегодня он вернется в дом отца ближе к ночи,

но и это не факт. О’Брайен не может что-то обещать. Он уже обошел все улицы, изучил каждый поворот, заглянул в круглосуточный, по обычаю, пустой магазин. Удивился, когда ему с легкостью продали банку пива, которую опустошил только на половину, поняв, что вкус уж больно горек, так что с него вполне хватит. Идет по тротуару, радуясь, что серые облака не разгоняет ветер, так что такая погода надолго задержится над Бостоном. Нехотя вновь подносит банку к губам, но резко останавливается, когда из кустов доносится легкое, еле слышное мяуканье.

========== Глава 6. ==========

Светлое ранее утро, затянутое белыми облаками небо, гремящий горизонт над высокими городскими домами. Шум ветра глушит раздражающие звуки улиц, которые не врезаются в окна домов, не проникают в коридоры и комнаты, где тихо сопят люди, уставшие после минувшей рабочей недели. Кажется, подняться в семь утра в один из выходных — настоящее безрассудство. Но есть и те, кому не до блаженного сна, кому сейчас необходимо больше таблеток успокоительного препарата, больше «эликсира», который заставит их стать менее восприимчивыми к происходящему.

Ведь он уходит.

Мужчина, которому она отдала всю себя, ради которого каждый день пыталась быть лучше. Ей не нужны были дорогие вещи, громкие праздники, большие компании, общение. Достаточно лишь иметь человека рядом, благодаря которому каждый твой пасмурный день ослеплял яркими лучами солнца. Того, кто с легкостью заставит тебя улыбнуться, даже ничего не говоря.

И этот «кто-то» уходит.

Прямо сейчас. Собирает вещи. Стоит на пороге. С равнодушием в глазах. Куда девается вся любовь, спросите? Всё просто. Любви не существует. Да, есть чувства, сильнее чем «нравится» и «влюбленность», но оно так же не вечно. Ничто не вечно.

«Навсегда» не существует.

Чувства уходят, гаснут.

И уходит он.

Даже не смотрит на мальчика, который выходит в коридор. Его глаза впервые смотрят с такой невинной растерянностью, что девушка не сдерживает слез. Ребенок пока не понимает, но уже догадывается, что впредь его жизнь приобретет иную форму. Форму злости и молчания, тишины и равнодушия, полной отрешенности и потери доверия.

Мужчина закрывает за собой дверь, словно показывая, что это решение он принимает сам.

Да, мальчик смотрел на него детским, открытым взглядом.

И это будет последний раз, когда мать увидит его таким.

Громкая музыка в наушниках эхом отдается в темной комнате, в которой никогда не горит свет. Нет, серьезно, парень с самого приезда ни разу не воспользовался кнопкой выключателя. Он постоянно в темноте, ибо не желает даже видеть своего худого лица, уродливых рук. О’Брайен лежит на спине, на кровати, пока за окном успокаивается стихия. Дождь уже накрапывает, ветер не так силен, как прежде, поэтому вой стих. Музыка ударяется о стенки черепа, вот-вот голова разорвется, поэтому парень вынимает оба наушника, прикрыв глаза, и решает немного переждать, чтобы завтра не проснуться с головной болью. На часах уже два ночи, а он всё ещё не спит. Он не может спать. Его организм уже давно забыл, что значит отключать сознание и давать телу хорошенько отдохнуть.

О’Брайен устал. Чертовски. Так,

что хочется рвать волосы на голове. Иногда желание одолевает, и парень хватает себя за запястье, крепко сжимая, отчего на руках остаются отметины. Но такой способ «успокоиться» — ещё верхушка айсберга. Сколько людей каждый день приносят себе вред, осознанно или нет, но остаются незамеченными, скрываются за улыбками и громким общением. А кто-то предпочитает не играть роль и просто изолироваться. Спастись от самих себя посредством аутоагрессии. Нанесение самому себе увечий — О’Брайен думает, что такой способ выбирают только слабые духом, но кем тогда является он сам? Телесные раны, порезы, попытки совершить самоубийство — раньше парень серьезно раздумывал над этим, но после «случившегося» поменял свое мнение. Ему противны люди с суицидальными наклонностями, ему охота блевать каждый раз, когда случайно натыкается на посты в социальных сетях, что так и кричат о «легком решении проблем».

Сумбурный поток мыслей прерывает грохот. Что-то тяжелое упало с тумбочки на пол, но не разбилось. Скорее всего это яблоко, которое занесла в его комнату Джойс. Она правда старается найти общий язык с парнем, понимая, как ему нелегко сейчас, и от подобной жалости парню вновь хочется рвать на себе кожу. Джойс отвратительна, отец отвратителен. Всё в этом доме вызывает только сугубо отрицательные эмоции, поэтому парень готов сбегать каждую ночь. Ему не нравится, что кто-то имеет ключи от его комнаты и может зайти в любую секунду.

Вновь грохот. О’Брайен вздыхает полной грудью, глотая уже пыльный воздух, и поворачивает голову на бок, уставившись на рыжего котенка с тонким длинным хвостом, который с интересом изучает всё находящееся на тумбочке, после чего сталкивает на пол. Серые маленькие глаза с предельной невинностью осматривают тюбик зубной пасты, после чего пушистая лапка подталкивает его к краю.

Парень щурит веки, шепнув охрипшим голосом, который звучит ещё тише:

— Маленький засранец.

Громкие голоса заставляют выглянуть в окно, как и поступает Хоуп, вставая с пола, где на большом ватмане рисовала непонятные никому каракули разных цветов. Босыми ногами подходит к подоконнику, отодвигая плотную ткань штор в сторону, и выглядывает, наблюдая за тем, как у калитки, вокруг припаркованной машины, толпятся подростки. К ним выбегает Элис, и её приветствуют, радостно улыбаясь и громко говоря. Музыка играет слишком громко, но никто из соседей не думает подняться и высказать свое недовольство. Все начинают забираться в салон, после чего автомобиль трогается с места, шум уменьшается. Хоуп переступает с ноги на ногу, оглянувшись. Её комната тонет в темноте. Да, она рисует без света, чтобы не видеть, что выходит в целом. Ей нравится утром при свете разглядывать работу, как будто видеть впервые. Девушка прижимается копчиком к подоконнику, уставившись куда-то в пол. Складывает руки на груди, прикрывает веки и слушает. Слушает тишину, ведь дома, кроме неё, никого нет. Обычно в такие моменты, перед глазами мелькают странные картинки, похожие на кадры из старого фильма, только с её участием. И это напрягает.

И вот снова она видит коридоры. Бледные, по полу разбросаны школьные принадлежности: рюкзаки, мешки от спортивной формы, бантики, ручки, карандаши, тетради, даже обувь. Распахнутые двери кабинетов, разбитые стекла окон. Темный свет со стороны улицы. Всё кажется настолько знакомым, что Хоуп невольно напрягается. Тревога лишь растет, когда она пытается понять, почему видит нечто подобное, стоит ей уйти в себя.

Быть может, ей не стоит так часто оставаться одной?

***

От лица Эмили.