Hold Me
Шрифт:
На заднем дворе всё так же тихо. Из-за плохой погоды, хотя пасмурное небо и накрапывающий дождь мне кажется приятнее, чем гребаное пекло на солнце, уроки физкультуры проходят в зале. Я курю, наблюдая за поверхностью воды в бассейне, которая никак не успокоится, ведь её «расталкивает» ветер, плюс сухие листья падают на гладь. Русый парень рядом так же тихо курит, молча наслаждаясь никотином, видимо, у него реальная зависимость от этого, что даже глаза прикрывает. Сидим на крыльце, выкуривая уже по второй, а он может быть и третью, я не могу отказать. Если это нужно, то пускай берет.
— Выгнали? —
— Ага.
— Похожая ситуация, — его голос такой же хриплый, как у меня, но сомневаюсь, что это последствия от курения. Русый втягивает никотин:
— Меня выгнали с физры.
Я изгибаю брови от удивления, взглянув на парня:
— А что нужно сделать, чтобы тебя от туда выгнали? Я что только не перепробовал, всё без толку.
Русый усмехается краем губ, потушив кончик сигареты о бетонный пол:
— Ничего такого, просто, есть люди, которых ему сложно вывести из себя, поэтому, — смотрит на меня, — он сам заводится и, чтобы не терять лицо, выгоняет меня.
— Прёт тебе, — ворчу, недовольно закатывая глаза. — Максимум, чего я могу добиться, это пол часа сидения на корточках и держания рук на весу.
Парень уже улыбается, теперь он вовсе не кажется мне забитым, каким демонстрировал себя всё это время. Русый бросает окурок в сторону бассейна, роется в карманах, вынимая жевательную резинку, и протягивает мне, так что не отказываюсь, принимая.
— Томас, — представляется, протягивая мне ладонь.
Не скажу, что я против рукопожатий, но лишний раз мне не охота кого-то касаться, так что мне приходится реально раздумывать над своими действиями, но, если быть честным, мне не хочется создавать неловкости, кажется, этому типу тяжело дается вообще говорить с кем-то. Странно, но мне он напоминает мужскую версию Эмили, так что, игнорируя внутреннее противоречие, пожимаю его ладонь, вот только голос звучит не так, как хотелось бы:
— Дилан, — и мне не нравится, когда кто-то называет меня по имени, но… Но, черт, я не хочу думать об этом сейчас…
…Прошло больше недели, а, может, я просто прекращаю ощущать течение времени, но в одном уверен точно. Эмили не появляется. Кажется, кто-то устал от вечных издевок и, наконец, решил забить на учебу, вот только как это скажется на ней, когда она вернется обратно? Чувствую, нас ждет масштабное представление с капелькой драматизма. Мне стоит посмеяться над этим, но вместо этого приходится проводить каждый день в полном молчаливом одиночестве, иногда пересекаясь с Томасом, который, к слову, посещает занятия не чаще Эмили. Я могу провести параллель между этими двумя «отрешенными» от социума подростками, вот только Томас всё равно кажется мне более вменяемым, так сказать, нормальным из ненормальных. Но одно скажу точно. Терпению этих двоих можно позавидовать, хотя я всё равно считаю эту их черту настоящей хренью.
Прохожу дом Эмили чуть ли не каждый день, но даже по вечерам в окнах не горит свет. Быть может, её семья уехала? Хотя, это странно, если учесть, что сейчас учебное время.
Шесть уроков пролетают слишком незаметно. Я только и делаю, что сплю на занятиях, ведь, не
Просто «что»? Черт, пошло всё это.
Захожу в дом, хлопая дверью так громко, как никогда раньше, но голоса из гостиной всё равно не затихают. Обычно Джойс с отцом начинают говорить тише, зная, что я рядом. Миную дверь гостиной, невольно улавливая даже сквозь музыку в наушниках голос. Громкий, будто кто-то кричит в порыве злости, поэтому вынимаю капельку, косо взглянув в сторону запертой двери.
«Это всё она!» — кажется, ругается Джизи, её писклявый голос мне уже удалось запомнить. Видимо, опять с кем-то поссорилась. Эти школьные драмы когда-нибудь меня доконают. Закатываю глаза, делая шаг в сторону лестницы, но торможу. Опять, когда слышу повторный крик, но уже громче прежнего:
«Это она сделала! Чертова Хоуп!».
Поворачиваю голову, уставившись на дверь, будто могу смотреть сквозь нее, но остается лишь слушать.
«Тише, Джизи, — просит Джойс, после чего следует тяжелый вздох отца. — Уверена, что это была она? — думаю, девчонка кивает. — Хорошо, давай сообщим».
Сообщим? О чем они толкуют?
Не думал, что когда-нибудь сделаю это, но уже не успеваю себя остановить, прежде чем подойти к двери и толкнуть против себя, заставив распахнуться. Вид у присутствующих такой, будто я застал их за чем-то противозаконным. Джойс перебрасывается взглядом с отцом, который смотрит на меня, откашлявшись:
— Ты уже вернулся?
Но я смотрю на Джизи, одежда которой насквозь мокрая. Её тушь течет по щекам, а помада размазана по щеке, будто она сильно терла губы. Не думаю, что хочу выходить на контакт с отцом, поэтому повторно окидываю взглядом всех присутствующих, после чего разворачиваюсь, так же молча уходя обратно в коридор.
Что Джизи имела в виду? Она говорила о Хоуп? Судя по её виду, ей нехило так досталось.
Шаги за спиной.
Ну, вот.
— Дилан, — отец выходит за мной, как и Джойс, которая провожает Джизи взглядом до лестницы, по которой она взлетает, мигом выбегая на второй этаж, при этом успевая бросить на меня злой взгляд, будто её проблемы — это последствия моих стараний. Но это не так. Что очень зря. Эта девчонка с самого начала раздражала, так что её злость, как мед на душу. Выражение глупое. Не люблю я мед.
— Это, — отец обнимает Джойс за плечи, подходя ближе, будто эти оба не могут говорить со мной друг без друга. Их взаимоподдержка вызывает рвотный рефлекс, но я всё-таки не выбираю вариант «проблеваться и свалить», и поворачиваюсь к ним лицом, ожидая продолжения «красноречивых речей». Черт, мне бы это ещё вынести.
— Мне нужно на встречу, она важная, так что… — да-да, его встречи всегда предельно важны. Старая песня.
— Джойс сегодня записана к врачу, мне не удастся отвести её, — они переглядываются, одарив друг друга улыбками, полными теплоты и какой-то неприятной любви, что я готов прям здесь опустошить и без того пустой желудок, но мой взгляд замирает на руках девушки, которые она прижимает к животу, смущенно закусив губу. Мой взгляд становится холодным и отрешенным.