Холмский: Величие Смерти
Шрифт:
Дворец или скорее замок впечатлял своими размерами и степенью разрушения. Некогда могучая твердыня была создана магией лорда, ничем другим не объяснить парящую в воздухе черную скалу. Попасть во дворец можно было по широкой лестнице, что начинала свой путь за высокой стеной.
— Моя работа выполнена, путешественник. Скоро появятся привратники и мне пора возвращаться… белого фаса им в рот, не успел! Твари, вы у меня за все ответите, — Варт пригрозил рукой в сторону поселка.
Кинув проводнику завернутые в тряпку кристаллы, я повернулся в сторону предполагаемого противника. Два десятка извергов — мощное оружие в руках тюремщика и теперь становится
— Отойди мне за спину и не мешай.
Изверги не тот противник с кем стоит проверять свои силы. Давно заготовленное заклинание «Дыхание Смерти», наконец, было активировано и вырвалось на свободу. Шепот самой Смерти в моих ушах и даже сам осколок мира Хаоса на миг замер в ужасе. Волна некроэнергии ломала пространство, а могучие демоны, что с яростью неслись в мою сторону постепенно превращались в прах, который разнес по пустошам поднявшийся из неоткуда ветер.
— Вот это мощь! — с восхищением в голосе произнес Варт. — Спасибо, путешественник, многие демоны теперь вздохнут свободно. В общем, удачи тебе, а мне пора уходить.
По словам Каристима остался последний шаг. Церемониальный вызов лорда на поединок либо того, кто ее заменяет. Только так можно сбежать из осколка. Удар тяжелым молотом в металлический гонг неожиданно прозвучал вполне мелодично. Если раньше можно было заметить несколько падальщиков ожидающих момента, когда я ослабну, то после удара в гонг они все резко поспешили покинуть окрестности дворца.
— Кто посмел бросить мне вызов? — раздался яростный вопль.
Створки ворот медленно начали расходиться в сторону и сотрясая древние напольные плиты я увидел выход тюремщика во всем его могуществе. Уже знакомый мне при встрече с Калебом Хозяин Ямы. Только в отличии от прошлого он успел пройти через несколько изменений и теперь это не «Мерзость», а «Ярость» или «Буйство». Честно признаться в классификации демонов так и не достигли единообразия. Тысячи различных демонов постоянно видоизменяются и появляются новые особенности характерные лишь для одного представителя своего вида.
Десятки голов пропали и осталась одна единственная, но с таким же длинным языком, с которого капала ядовитая слюна. Широкое туловище с толстой шкурой стало более мускулистым и обрело грубую броню с ужасными шипами. Огромный молот на плече и широкие когти на левой руке вызывали уважение своими размерами и блеском металла. Самое плохое, что у меня нет возможности, как в прошлый раз, призвать Каристрима. Выбраться из тюрьмы будет не так-то просто.
После завершения последнего совета кланов число «дружественных» Юсуповым кланов резко увеличилось в количестве. Требование императора, как верховного главнокомандующего, вновь отправить дружину уже на новый конфликт сильно раздражало кланы. Проблемы императора и клана Долгоруковых не означают наличие их у всей остальной элиты империи. В тоже время, главы великих кланов понимали, что как раньше уже не будет никогда. Михаилу понравилась власть, и он вцепится в нее всеми руками.
— Господа, я рад видеть вас в своем доме. Прошу, располагайтесь и наливайте себе любые напитки. Сегодня у нас неофициальные мероприятие, — хозяин поместья радушно распростер руки перед гостями.
Голицын думал, что сможет испугать клан Юсуповых, но он, наоборот, заставил канцлера империи действовать. Потеря Мстиславских и Гагариных в его прошлом союзе сменилась на Шуйских
— … экономические показатели падают в связи с последними событиями. Наши главные торговые партнеры сейчас испытывают большие трудности и есть все предпосылки к массовому наплыву беженцев. Мы прорабатываем, вариант полного закрытия границы, — ответил на вопрос одного из гостей Иван Дамирович Юсупов.
— Эх, Россия, Россия, как же мы тебя обустроить не можем, — не выдержал Воротынский после очередного бокала виски. — Перейдем ближе к делу, ради которого мы здесь собрались. Совет волотов и великие кланы, что состоят в нем представляют для нас определенную опасность. Иван Дамирович, вы уверены, что мы справимся?
— Там нет единства. Гагарины, Разумовские и Воронцовы готовы в любой момент соскочить и вновь перейти на нашу сторону, а при первых успехах и остальные выскажут свое недовольство, — отмахнулся Юсупов.
Количество недовольных в Российской империи в той или иной степени всегда на одном и том же уровне, то есть достаточно много. Из-за этого любой заговор всегда ложится на благодатную почву и быстро набирает сторонников.
— И что из-за внутренних разногласий мы предоставим демонам отличный шанс, чтобы сожрать всех нас? — спросил молодой представитель клана Захарьиных.
Клан Захарьиных в последнее время переживал кризис за кризисом. Молодой глава клана пытался удержать подчиненных дворян и мелкие кланы в своих руках, но у него было слишком мало опыта, а старшие родичи почти все мертвы.
— У страха глаза велики, Вадим Игоревич. Демоны далеко от контролируемых нами земель, так что пусть Холмский со своими сторонниками и гвардейцами играет в войнушку, — небрежно усмехнулся Юсупов.
— Сколько мы еще будем терпеть Холмского? Нет, ну право дело, господа, этого монстра надо немедленно уничтожить, — проснулся Платон Геннадьевич Шуйский.
— Что с вами, Шуйский?! Неужели из-за того слизняка вас прижала служба безопасности князя Холмского? — язвительно спросил Воротынский.
Кровавое представление долгое время обсуждали не только в Паутине, но и во всех кланах империи. И в целом отношение к наказанию было положительным. Магнаты брали слишком много власти в свои руки.
— Как там Ежов вещал недавно на своем телеканале: «За магнатами будущее Российской империи. Именно мы будем способствовать в дальнейшем ее развитию и процветанию». Только он не учел один небольшой фактор. Пока есть такие, как Холмский народ империи видит, кто истинная элита.
— Вы излишне популяризируете Холмского. Всего лишь мясник-однодневка, о котором скоро забудут, — пытался сдерживать себя Шуйский.
— Не хочу огорчать вас, Платон Геннадьевич, но идеи Холмского о более социально-равном государстве набирают популярность среди простого народа, и князь точно оставит свой след в истории, правда… мимолетный.
— Бросьте, не только в Холмском все дело. С Шереметевым у Платон Геннадьевича размолвка из-за князя, — снова встрял Воротынский, которому доставляло удовольствие играть эмоциями Шуйского.