Холмы Фэйри: Дэстини
Шрифт:
Очень медленно я натянула шелк, прикрыв бедра. Но выпрямить ногу и отодвинутся от больно впившегося угла не рискнула.
— Брэн, — сказала я, серьезно глядя на принца, — присядь на скамью и расскажи мне о Тронах. Это важно. Только погромче. Поверь, пожалуйста.
Я лихорадочно соображала. Лит не видела моих друзей, значит действительно плохо контролировала нижний ярус. Хм. Лабиринт может «разозлиться», значит он живой и не просто так умеет перестраиваться, двигая стены.
Под рассказ Брэна, в котором не понимала ни слова, я, двигаясь настолько аккуратно, что
Осенний споткнулся на слове, но речь почти сразу выровнялась и снова потекла громко. Он наклонился и положил руку мне на плечо, речь звучала уверенно, но брови были нахмурены. Принц не понимал, что происходит и был этим недоволен.
— Пожалуйста, услышь меня, Лабиринт, — прошептала я, опустив голову. — Если моя магия имеет хоть какой-то вес для тебя. Если ты помнишь Первых, пропусти нас, скрой. Прошу тебя. За мой услуга.
Сид же договариваются? Почему бы не договориться с лабиринтом.
Идея пикси была отличной. Я бы вполне могла попробовать ползти на животе, чтобы скрыться от взгляда Лит. Но гордый Брэн точно не согласиться на это, а нам еще зимнего вызволять. Так что, увы, нужен был немного другой план. Например, познакомиться с Лабиринтом.
Под моими руками дрогнула плита. И все. Больше ничего не произошло. Я оказалась неинтересна для древней магии Холмов.
Я повернула голову и увидела большие глаза наполовину вылезшей из-под скамейки Файни.
— Ты что, с Лабиринтом хотела поболтать? Ну ты дерзкая, на!
Выглядела пикси не самым лучшим образом. Лепестки ранее яркого платьица запачкались и истрепались, всегда задорно торчащие кудряшки теперь висели сосульками. И, я вздрогнула, заметив это, оба крылышка изломанно и безжизненно висели.
— А, не обращай внимание, — Файни отвела глаза и вытерла нос грязной пухленькой ручкой. Тоненький писклявый голос звучал непривычно тихо, — королева закрыла Лабиринт, прошлось, на, прорываться через лаз.
— Есть идея как нам выйти? — спросила я, еле удерживаясь, чтобы не разреветься. Это я со своим правдоискательством привела всех в этот темный старый Лабиринт. Если королева узнает о самовольной спасательной операции, в которой участвовала ее подданная, поломанные крылышки будут вспоминаться как самая невинная потеря.
— Ты лучше сама придумай, — искренне ответила малышка, хлопая глазищами, — а мы с Кортиком поможем.
Ох. Они пробрались сюда на свой страх и риск, пикси после этого может потерять Холм, но продолжает надеяться на меня. Тщетно. Ведь глупая я, затащившая всех в Лабиринт, совершенно беспомощна.
— Тебя трясет, — заметил Брэн, прерывая свой монотонный рассказ, который я так и не услышала. Его тяжелая рука по-прежнему лежала на моем плече. — Дэс, ты плохо себя чувствуешь? Очень много эмоций. Просто рассыпаешь и в воздух, я не успеваю собирать. Огонек, ты не против, если мы уйдем отсюда?
— Да, мне плохо. А ты… ты можешь вывести нас из Лабиринта?
Он поднял меня за плечи, посадил на колени. Полюбовался. Только сейчас до моего спутанного
Или он всегда спокоен?
Янтарные глаза испытывающе меня изучали, удлиненные пряди заправлены за уши — одно целое, с изящным удлиненным кончиком, другое словно срезанное и загнутое. Метка Купели, которую он выставлял напоказ. Вроде бы такой открытый и ясный, даже чересчур точные, идеально жесткие черты лица меня не пугали. Мой принц из сказки, наколдованный мечтами.
Наклонившись, он заслонил собой неподвижную луну в темно-глянцевом небе, закрыл целый мир. Теплый мужской рот требовательно прижался к моему. Уверенно опалил дыханием, захватил нижнюю губу и поиграл с ней, немного затягивая удовольствие. Брэн обнял меня теснее и усилил поцелуй. Еще неглубоким, но уже манящим обещанием.
Испуганная дрожь уходила, превращаясь в мурашки удовольствия, разбегающиеся колкими волнами по телу.
— Теперь все хорошо? — он так и не перешел к более чувственному поцелую, в ожидании которого у меня затрепыхалось сердце. Лишь потянул мою захваченную нижнюю губу, играя. — Какая ты вкусная. Но когда тебе хорошо — это лучше, чем когда ты боишься.
Я попыталась отодвинуться. Луна высветила упрямый жесткий подбородок, четко вылепленный рот. Широкие плечи так гладко шелково ощущались под пальцами.
Моргнув, я краем глаза зацепила крошечную фигурку внизу. Любопытная пикси выглянула и так и замерла, широко открыв рот и выпучив глаза.
Но смотрела на нас не только она, из листвы, с таким же живым любопытством на нас глазело лицо Лит.
Совершенно не смущающийся Брэндилах еще раз, быстро и с удовольствием поцеловал меня, невзирая на легкое растерянное сопротивление, словно отпечатывая «все хорошо» и отмечая территорию.
— Нам пора, — сообщил он мне, не глядя в сторону гигантской лиственной физиономии. Она задергалась, попыталась остаться, но плющ уже утягивал ее в стену. Исчерпав минуты контроля, она пыталась остаться, но неумолимое старое волшебство Холма опять выровняло заросли дикой зелени.
Меня пересадили с колен на скамью.
Брэн поднялся, оглядываясь и потягиваясь. Осеннему, в отличие от меня, по какой-то причине нравилось происходящее, забавляло его.
Сохраняя себя, он ухитрялся быть абсолютно разным. Настороженным и немного отстраненным в Мире Людей, равнодушным и холодным в покоях Весны. А вот теперь всполохи в янтарных глазах и тень предвкушаемого удовольствия на улыбающихся губах.
— Хорошо, — протянул он.
Увидев его оттопыренные в районе паха брюки, я заставила себя поднять глаза выше. Там тоже было прекрасно, но хоть не стыдно.
Сильные мужские руки взлетели в стороны. Ветром и горячим жаром растеклась осенняя магия, сорвала листья, закружив вокруг нас мельтешащим хороводом.
Он легко схватил меня за талию и подсадил на бедро.
— Держись, мы уходим. Как твой Защитник, я могу действовать, когда тебе плохо. Только зайдем по дороге… в одно место.