Холмы Варны

Триз Джефри

– И очень хороший девиз. Мессеру Дрейтону будет полезно его запомнить.

Перелистывая страницы Гомера, Алан лихорадочно обдумывал положение. С Альдом его связывает дружба, но не деловые обязательства. Если он согласится служить герцогу, его поступок могут назвать не слишком красивым, но отнюдь не бесчестным. Ведь в конце-то концов это ему предстоит совершить опасное путешествие в Варну. А герцог заплатит щедро, и он будет обеспечен на всю жизнь…

Но и рассуждая так, Алан отлично понимал, что никогда не предаст Альда, не обманет доверия Эразма, открывшего

ему свою тайну. К тому же им рукопись была нужна для того, чтобы напечатать ее и подарить комедию Алексида всему миру, герцог же собирался, как скупец, скрыть ее ото всех в своей библиотеке, чтобы потом хвастать, что ни у кого больше нет второго такого сокровища.

Какой же смысл спасать Алексида из его темницы в Варне только для того, чтобы вновь заключить его в венецианскую тюрьму, пусть и более роскошную?

Ну, а пока что делать? Герцог, несмотря на всю свою любовь к книгам, не производил впечатления человека чести. Алан решил, что он дорожит своими рукописями не потому, что они хранят сокровища знаний, а просто как собранием редкостей. Ну, а красивый, как Аполлон, Чезаре, его доверенный, был, судя по всему, опасен, как ядовитая змея.

– Час уже поздний, синьор, – сказал он наконец, – и поскольку ты убедился, что я не могу быть тебе полезен, надеюсь, мне разрешено будет удалиться?

Герцог резко повернулся к нему.

– Продолжаем играть в прятки? – спросил он невозмутимо. – Разве я не сумел убедить тебя, что ты не прогадаешь, если согласишься выполнить мое поручение?

– Это прекрасная библиотека, но… я уже связан словом с другими.

– Быть может, я выразил свою мысль недостаточно ясно. – Герцог говорил размеренно и зловеще. – Хотя ты и отрицаешь это, я знаю, что тебе известно, где находится рукопись Алексида. Она будет принадлежать мне. Мне – и никому другому! Я не уступлю ее даже Джованни Медичи! Ты продашь мне свои сведения прежде, чем покинешь этот дом. А то, что нам не продают, мы берем.

– Но каким образом вы можете «взять» сведения? – Почему-то, попадая в опасное положение, Алан всегда начинал говорить насмешливо.

– Это уж дело Чезаре. Не правда ли, Чезаре?

Молодой человек оскалил зубы.

– Твоя светлость может на меня положиться. Мы с Бернардо сумеем развязать ему язык. Завтра утром тебе будет известно все, что он знает.

Алан переводил взгляд с одного на другого, оценивая положение. У него не было оружия, не было ничего, кроме книги и подсвечника. Руки его заняты, и ему не удастся выхватить кинжал у кого-нибудь из них. Да и поможет ли это? Предположим, он даже сумеет справиться с ними обоими. Они, несомненно, успеют поднять тревогу, и из дворца ему все равно не выбраться.

Может быть, попробовать что-нибудь другое? Как-нибудь осторожно, не вызывая подозрений, избавиться от книги и подсвечника, освободить обе руки, а потом внезапно броситься на герцога, выхватить из драгоценных ножен на его поясе кинжал и прижать острие к груди старика прежде, чем Чезаре успеет вмешаться? Быть может, такой заложник обеспечит ему свободный выход? И, ведя герцога под руку, прижимая кинжал к его боку,

он покинет дворец и окажется на свободе?

Но это слишком рискованно. Да и герцог, вероятно, носит под бархатом кольчугу. А что делать тогда?

«Какой же я дурак!» – внезапно подумал Алан. Он вдруг сообразил, что именно те предметы, от которых он так хотел избавиться, и могут открыть ему путь к свободе.

– Назад, Чезаре! – сказал он. – Или твой господин никогда тебе не простит!

Глава пятая. ПУТЬ ОТКРЫТ

От неожиданности молодой итальянец попятился, но тут же выхватил кинжал из ножен. Бледные руки герцога тревожно взметнулись:

– Моя рукопись!..

– Вот именно. – Алан поднял свечу, так что язычок пламени почти лизнул рукописные страницы Гомера. – Одно движение – и эта книга вспыхнет!

Герцог испустил вздох, похожий на стон.

– Не вздумай ослушаться его, Чезаре! – пробормотал он хриплым голосом, в котором не осталось и следа прежней вкрадчивой любезности. – Ты ведь знаешь, сколько стоит мой Гомер.

– На что надеется этот молокосос? – презрительно спросил Чезаре. – Дворец полон наших людей, мне стоит только кликнуть, и…

– Вы можете изрубить меня на куски, – весело перебил его Алан, – но книгу это не спасет. Если не ошибаюсь, твой господин сказал, что это – жемчужина его собрания, и он вряд ли будет тебе благодарен за подобную услугу.

– Да-да, – поспешно вмешался герцог, – ни в коем случае не торопись, Чезаре, и не наделай глупостей. Нам следует обсудить все это спокойно.

– Обсуждать будет легче, если ты прикажешь Чезаре бросить кинжал на пол, вон туда, и если сам снизойдешь последовать его примеру.

– Я никому не позволю обезоружить меня! – вспыхнул Чезаре.

– Не спорь, – с беспокойством сказал герцог, и их кинжалы упали рядом на ковер.

Алан перешел к столу и поставил на него подсвечник, чтобы дать отдохнуть затекшей руке.

– А теперь слушайте, – заговорил он как мог тверже и увереннее, – и я скажу вам, что мы сделаем.

– Скажешь нам? – Герцог поднял брови. – Ты добился некоторого преимущества, юноша, но оно только уравняло нас. Ты, конечно, можешь сжечь моего Гомера, но зато я могу сжечь тебя самого… Иди выбрать для тебя еще какую-нибудь смерть.

– Но при этом ты лишишься своего Гомера, а моя смерть не подарит тебе Алексида.

Герцог кивнул.

– Верно, – пробормотал он, словно говоря сам с собой.

– Таким образом, все преимущества на моей стороне. – Алан спокойно глядел на герцога, но сердце его бешено колотилось. Он отчаянно старался ничем не выдать своего страха и неуверенности. Эти двое были словно львы перед укротителем. Стоит им догадаться, что он боится их, и они бросятся на него. – Ты, синьор, понимаешь это, но твой наемник как будто еще не понял.

– Я с большим удовольствием перережу тебе горло, петушок, – ласково сказал Чезаре, – и этого дня недолго ждать.

– Вот видишь, – заметил Алан, – тебе следует позаботиться, синьор, чтобы он не наделал глупостей.