Холод юга
Шрифт:
Веселье оборвалось с приходом часового. Не разбирая, кто прав, кто виноват, он прошелся по бокам дерущихся древком копья, выдав на прощание угрозу:
– Еще раз, и начну бить другим концом.
Влад, утирая кровь с подбитой губы, злорадно покосился на луддита. Тому досталось заметно больше: на пол-лица наливался матерый синяк, глаз опухал, из носа текло. Жаль, левая рука мало на что годится, он бы ему в два раза больше навалял.
Миш, с недоумением поглядывая то на одного, то на другого, тихо уточнил:
–
– Этот тип смахивает на того, кого мы искали, – неожиданно отозвался самый мелкий из новичков. – Похоже, это он и есть. Да чтоб я с мартовской медведицей согрешил! Да ты тварь! Исчадие Техно! Тот самый древний! Одно не пойму: на кой тебя держат в этом загоне? Ты же у запов вроде как свой…
– Не признали… – буркнул Влад.
– Ну так признают. Обязательно признают. Ты это… Ну как признают… Луддит, конечно, тип еще тот, но ни я, ни Ренатий, приятель мой, плохого тебе не желали. Деваться некуда было, когда черная братия в горы пришла. Приказали вести их войско, вот и провели мы их по зимним тропам. Сам пойми, никак таким не откажешь. Я к чему это – ты бы отпустил нас. А?
Влад едва не расхохотался. Забавная ситуация получается. Жаль только, ребра ноют, жалуясь на тесное знакомство с копьем добросовестного часового.
– Он отродье Техно, а вы, оба, испражнения больного проказой навозного жука, – сплюнув кровь, выдал Либерий. – Тварь, этих вонючек никто силой не тянул. Никто из ваших горцев не хотел нас вести, кроме них. Сами вызвались. Мы бы не взяли таких, только выбора не было. Трусы и бездельники. Из-за них мой отряд попал в засаду. Они первые шли и звука не подали, когда на них запы набросились. Дали себя связать, не пискнув. Это я к тому говорю, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем их отпустить.
Вот теперь Влад не выдержал и засмеялся. Покачал головой и с деланым удивлением заявил:
– Ну вы и даете. Причем все. Разве не видите, что я с вами в одной клетке сижу?
– Не клетка это, а загон, – поправил мелкий.
– Какая разница?
– Ты же не все время сидеть здесь будешь, – неуверенно произнес луддит.
– Это уж не от меня зависит. Но если думаете, что меня примут за своего, то глубоко ошибаетесь. Я такой же пленник, как вы. И грозит мне то же самое. Так что прекращайте меня смешить своими детскими фантазиями, а то живот надорву.
– Врешь ты все! – не сдавался мелкий. – Ты явился с древних времен. Тебя привел сюда Техно. А Техно повелевает запами. Они должны признать в тебе своего.
Влад не стал говорить, что запы, очень может быть, явились в степь именно по его душу. Вместо этого попытался начать атеистическую пропаганду:
– Ваша церковь, так же, как все вы, мелет чепуху. Нет и не было никакого Техно. Все гораздо проще. Я такой же человек, как вы, просто мне кое в чем не повезло. И не уверен, что грехов за мной больше, чем за вами.
Миш, от потока
– Не слушайте речи его, ибо душу свою погубите навеки!
После столь угрожающего заявления он начал что-то еле слышно бормотать с огромной скоростью. Видимо, проговаривал в быстром темпе все молитвы, какие знал.
Либерий, приложив к носу комок снега, тихо произнес:
– Сегодня тебе повезло, хитрая древняя тварь. Но я еще жив, и мои братья неподалеку. Мир тесен, тебя все равно найдут.
– Луддит… Мир гораздо сложнее, чем тебе кажется. Не представляешь, насколько сложнее…
Глава 7
Если не считать инцидента при встрече с луддитом, до сумерек пленников никто не беспокоил. Хрюк, успевший со всеми перезнакомиться, даже начал ныть в духе «не покормят ни за что, снегом холодным давиться придется вместо ужина, а ночью все неминуемо околеем от лютой стужи». Но первым завидев, что запы проявляют к загону нездоровый интерес, приободрился, начав уверять, что сейчас-то уж точно всем перепадет из котла дикарей. Пусть не деликатесы, но хоть что-нибудь на зуб кинуть дадут непременно.
В загородку вошли четверо. Один хорошо знакомый – тот самый, задававший много вопросов два триста тридцать шесть, или, по-нормальному, – Атль. Остальных Влад не знал, если не считать знакомством то, что видел их в толпе других и, мягко говоря, недолюбливал, как всю их братию.
Самый упитанный из четверки зап, поглаживая рукоять чуть изогнутого меча, обвел пленников внимательным взглядом и указал на самого молчаливого. Того самого, из первых, который все время сидел, таращась в землю.
– Ты. Скажи, видел ли что странное перед тем, как тебя схватили наши воины, и после этого? Чужаков, чудные явления в небе и на земле, звуки неизвестные, огни в ночи или что другое?
В ответ бедолага неожиданно разрыдался и, рухнув в растоптанную снежную кашу, подполз к запу и начал целовать его ноги, что-то неразборчиво бормоча сквозь рыдания. Тот, брезгливо его пнув, повернулся к Ренатию:
– А ты?
– Чего я?
– Тупица! Что странное видел в последние дни?
– Не пойму, о чем толкуете? Вроде ничего такого не видел.
– С этим все понятно… А ты?
На этот раз зап обратился к мишу, и тот ответил достойно, Влад его даже зауважал. Выпрямился во весь рост, картинно замер, а затем с хладнокровной меткостью отправил в лицо дикаря сочный плевок. Тот, не моргнув глазом, утерся и отвесил на сдачу такой удар, что Влад понял: на ринге с этим типом надо держать ухо востро, иначе пропустишь считалочку судьи, не услышав ни единой цифры.
Миш от удара брызнул осколками зубов и отправился в глубокий нокаут, а зап с невозмутимым видом обернулся к Владу: