Холодная кровь
Шрифт:
— И я… — почти всхлипнув, почти не слыша собственных слов, я лишь жмурилась до цветных пятен и не знала, как не взорваться от переполняющего меня до дрожи наслаждения. — Алекс, я…
Всплеск удовольствия оглушил меня на несколько секунд, ослепил. С трудом открыв глаза, я увидела тяжело дышащего, бледного жениха, ощутила стальную хватку его пальцев на боку, привкус крови во рту. Наверное, прокусила губу. Сил держаться вертикально не было, и я подалась вперед, опираясь на крепкую грудь, касаясь приоткрытыми губами его подбородка. Ухватив меня за подбородок, Алекс лизнул мои губы, жадно поцеловал. Прижавшись ближе, я запустила пальцы в светлые
Отстранившись, вампир ухмыльнулся и тут же расслабленно вздохнул:
— Было горячо.
— Ну тебя, — фыркнула я. И все же заметила, что вода заметно порозовела, — вот видишь, у тебя опять рана открылась!
— Ну, не только, — с жутковатой хищной усмешкой он приподнял мою правую руку и слизнул кровь с локтя.
— Что?.. — пораженно глядя на это поистине вампирское действо, я даже не знала, оно меня больше возбуждает или пугает.
Внимательнее взглянув на его плечо, я, кажется, покраснела. Два ровных полукружия от моего укуса и две небольшие кровоточащие ранки. Гребаные вампирские клыки!
— Это было приятным бонусом, — промурлыкал чертов извращенец, за талию притягивая меня поближе и целуя в ключицу, — так не хочу никуда ехать…
— А куда ты? — вздохнув, я взъерошила ему волосы.
— В Саарбрюкен, — проворчал полицай, — на весь день.
— Ну давай я с тобой поеду, — прикинув, что мне тоже кое-что нужно, я чмокнула его в висок, — поделаем свои дела и вечером поедем обратно.
— Давай, — ишь, оживился…
К пяти часам я успела все запланированное — сходила в салон на полный комплекс процедур, подстриглась, сделала маникюр, купила нужные мелочи. Времени угрохала немерено, устала, а Алекс еще даже близок не был к статусу “освободился”. Добравшись на такси до торгового центра, где мы договорились встретиться, я перекусила в кафе и пошла убивать время в магазинах. В конце концов, у меня кипа футболок и шорт, но при этом две пары джинсов, кеды и одна толстовка. Зимнюю куртку уже можно в расчет не брать. Так что я занялась формированием своего весеннего гардероба.
Только в восемь вечера я получила сообщение, что меня ждут в ресторанчике на втором этаже. Оставив покупки в камере хранения, я вяло порадовалась, что скоро домой и в кроватку. А можно вообще нагло заснуть в машине, и меня, как принцесску, тихонько понесут на ручках опять-таки в кроватку.
Неторопливо поужинав, мы, вроде как, уже и засобирались, и тут обесцвеченный гитлерюгенд, невинно хлопая серыми глазками, сообщил, что ему еще кое-куда надо заскочить. Осознав, что сама на это подписалась, я не возмущалась. По крайней мере, вслух. Только мысленно поставила галочку напротив пункта “сообщить врачу, что этот придурок таскает свои дырки в животе по делам десять часов без перерыва”.
“Кое-куда” оказалось ночным клубом. Я сильно сомневалась, что Алекс весь из себя такой тусовщик, да и жалко было его слух. Крепко держа меня за руку, он вдоль края танцпола прошел к стойке бармена, о чем-то с ним пообщался и, вручив мне мохито, потащил дальше. По запаху коктейль показался безалкогольным, по вкусу таким и оказался, так что я совсем успокоилась и решила понадеяться, что это быстро кончится. По крайней мере, громкая музыка частично прогнала сонливость.
Я даже не думала вслушиваться в торопливый разговор на немецком, сидя на диванчике рядом с женихом и морщась от клубов сладкого дыма, окутывающих его собеседника. Причем собеседник был явно недоволен тем, что говорит Алекс, но неохотно соглашался, хоть и пытался возмущаться.
Когда, наконец, третьему позвонили, он был явно потрясен услышанным. Изложил Алексу, сразу нахмурившемуся и ставшему очень сосредоточенным. Мужчины попрощались, пожав друг другу руки, и я вздохнула с облегчением — домой!
— Прости, что так долго, — уже в машине пробормотал блондин, — я днем долго со всем разбирался, хотел раньше закончить.
— Да ничего, — потянувшись, я устроилась поудобнее, — но не могу пообещать не заснуть по дороге.
— Засыпай, не страшно, — улыбнулся немец.
Машин уже практически не было, на выезде из города Алекс разогнался, явно торопясь домой. Краем глаза заметив свет справа, я не напряглась — светофор на этом перекрестке на нашей стороне.
Передний бампер уже пересек полосы пешеходного перехода, когда стало ясно, что фура тормозить не может или не собирается, а мы не успеем проскочить. Алекс рванул ручник и, с отчаянием глянув в мою сторону, резко вывернул руль вправо, тут же закрывая голову руками. Полицейский разворот — и я глохну от страшного скрежета. Меня впечатало в дверь, ремень врезался в грудь — и только в этот момент я испугалась.
========== Часть 15 ==========
Я проснулась. Просто спокойно проснулась, открыла глаза. В комнате светло уже, но день явно будет пасмурным. Жаль, будь хорошая погода, можно было бы выгулять дырявое гестаповское пузико…
В мои неторопливые размышления вклинился противный писк. Повернув голову в сторону звука, я с изумлением узрела медицинскую электронику. Алексу стало хуже, что ли? А я все проспа…
— Алекс! — резко сев, я попыталась найти его взглядом. Пустая палата на одну койку, никаким вампиром не пахнет. На левой руке гипс, на правую прилеплен катетер капельницы. Вспоминай сериалы, тут где-то должна быть кнопка вызова медсестры… Да плевать! — Если ты в морге, чертов холодный козел, я тебя еще раз под машину брошу…
Аккуратно избавившись от катетера и прищепки на пальце, я отбросила простыню, прикрывавшую мне ноги. Что ж, попала в больницу с идеально проэпилированными нужными частями тела, уже неплохо. Сейчас я, стараясь не буянить, найду кого-нибудь и попрошу сказать мне, как поживает мой вампир. Дело техники!
Встать на ноги получилось хорошо, а вот шагнуть было уже непросто — закружилась голова. У кого-то сотрясение… На тумбочке у койки лежал мой телефон. Схватившись за него, как за соломинку, я едва не застонала от облегчения, когда он показал мне экран блокировки и даже тридцать процентов заряда. А еще число — авария была только вчера. Правда, дело к вечеру уже, четыре с минутами.
В палату ворвался врач. Ну конечно, кардиомонитор в истерике уже, пульса-то нет. Торопливую речь на немецком и не надо было понимать — меня придержали за целую руку и недвусмысленно попытались уложить на место.
— Alex ist in Оrdnung? — спросила я, кажется, все напутав, и решила уточнить: — Alexander fon Mаtterstain?
Медсестра сунула мне под нос записку. Почерк было трудно не узнать.
“Веди себя хорошо, я жив.”
Выдохнув, я поудобнее устроилась полусидя и подставила руку, чтобы все необходимое прицепили и воткнули как положено. Ох уж этот мне пергидрольный, хорошо меня знает…