Холодная вечность. Вызов Хроноса
Шрифт:
– А сколько времени? – спросил он, так и не придя в себя окончательно.
– Восемь утра.
Они помолчали, потом у Кости возник очередной вопрос:
– А во сколько мы ехать собирались?
Наверное, они договорились выехать в какое-то определенное время из дома, чтобы искать ведьму и сидеть в засаде, а он всё проспал. Но если Соболев всё проспал, какого же хрена, спрашивается, он сонный такой? Костя застонал и упал обратно на подушку. Может, это воздух? После московского, точнее, по сравнению с ним, воздух свежий, вот он и разоспался.
– А почему я одетый? – спросил он.
– Звездец, – сказал Морозов и ушёл в кухню.
Соболев посидел минуту и пошёл умываться. Он вспомнил, хоть это и казалось невероятным. Ночью он ездил на машине в Позднее, и был там, внутри, за невидимым барьером. Говорил с Надей. И даже помнил, о чём именно говорил. Вот только как он оказался в машине на лесной дороге, и как потом вернулся обратно – этого Костя совершенно не помнил. А вот Надин рассказ – да. Он привёл себя в относительны порядок – почистил зубы, умылся. Подумав, сунул голову под кран. В голове стало немного яснее.
Жутко хотелось кофе. Пошёл в кухню к Морозову, намереваясь всё рассказать ему, неважно, что подумает журналист. Уже на пороге кухни Соболев услышал голос Нади в голове: «Только не говори никому», и завис на минуту. А потом сказал сам себе, но адресовал Наде, естественно: «Да иди ты!»
– Кофе есть?
– Как не быть, – язвительно ответил Андрей. – Сию минуту подам.
– Ну вот… а я только собрался всё тебе рассказать.
– Рассказывай! – уже серьёзно сказал Морозов, разлив кофе по кружкам и поставив на стол сковородку с глазуньей.
– Короче, я одетый, потому что ночью был в Позднем.
– Да ладно… туда же не пробиться!
– Меня она затащила. Надя. – Соболев поморщился и отхлебнул горячего напитка из кружки.
Вот только гримаса была скорее наигранной. Просто потому, что Надя – монстр. Надя – фу. Положено корчить рожи при упоминании о живых трупах. А не потому, что Соболев действительно чувствовал отвращение. Вот удивительно, ведь всего день назад он его чувствовал! На самом деле, ощущал отвращение при малейшем воспоминании о мёртвой девушке в своей постели. Пусть и выглядела эта девушка вполне живой. Пусть и секс с ней был лучше, чем с живыми девушками. Но помня о том, кто такая Надя, Соболев внутренне содрогался, вспоминая её. И что же? Куда всё делось сегодня? Костя почесал ладонь и продолжил:
– Я не помню, как вышел из дома и поехал. Очнулся там. Сначала думал, что сплю. Но потом, в процессе общения с Надей, понял: это не сон. Я видел её. Я видел деревню, Андрей. Она меньше, чем та, что была раньше. Но она там есть.
Морозов посидел, переваривая информацию. Потом встал, нашарил сигареты в шкафу, открыл форточку, чиркнул зажигалкой. В окно повеяло осенним холодом. Тем самым, который призван предупредить: я – это только цветочки. Скоро начнутся настоящие холода.
– Ты говоришь, она тебя затащила… как это?
– Я прикоснулся к этой невидимой защите, и меня внезапно сильно дёрнули за руку. И я оказался в деревне. Сам не понял, как. Ну, то есть не было ощущения, что меня протащили через колючую проволоку, например. Вот я бреду по лесу с фонарём, пытаясь нащупать этот заслон, потом рывок, и вот я уже вижу деревню. Несколько домов. Посчитать не успел, извини.
Морозов подумал: «При чём тут колючая проволока?» И действительно, вряд ли магический барьер имеет какую-то материальную составляющую. А вот почему при всей своей нематериальности он ощущается стеной и не пропускает людей – это вопрос…
– Ты продолжай! – попросил Андрей. – Чего замолчал?
А Соболев всё прислушивался к себе. И то, что он чувствовал, ему не нравилось. Решительно и категорически не нравилось. А чувствовал он желание снова увидеть Надю. Костя опять почесал ладонь и посмотрел на царапину. Потом спросил у Морозова:
– Ты искал ведьму?
– Ну… погуглил немного. Нарыл одну бабку. Точнее, нарыл я двоих. Был ещё мужик. По отзывам, просто сам дьявол во плоти – всё мог. Но несколько месяцев назад он переехал, и никто не знает куда.
Ладонь Соболева вдруг зачесалась со страшной силой. Он потёр её о шершавую джинсу и подумал, что, кажется, знает, куда переехал ведьмак.
– В Запрудном жил или в Красноярске?
– В Быково. Это пятнадцать километров от нас.
– Он в Позднем. К бабке не ходи.
– Ты, Соболев, пока ночью путешествовал, головкой случайно не ударился? Человек был крайне востребован, к нему не то что со всей Сибири – со всей страны приезжали. Это деньжищи какие! Ради чего бы он всё бросил и в глушь залез, сам посуди?
– Андрей, ты правда такой тупой? Или прикидываешься?
Морозов в глубоком раздумье поднял глаза к потолку и через пару секунд хлопнул себя по лбу:
– Бессмертие! Он польстился на вечную жизнь.
– Ну конечно!
– Так, погоди… а с чего ты взял-то?
– С того. Во-первых, защита на деревне стоит прямо-таки самого высшего уровня. Дьявольского просто. А ты сказал, что этот колдун… как, кстати, его зовут?
– Григорий. Белов Григорий.
– Надо же… Белов, а туда же. Магия явно не белая. – Соболев помолчал, и, собравшись с духом выдал: – Приворожили меня, Андрюха.
– Иди ты! – Морозов закрыл форточку и присел к столу. – Поясни!
– Да царапина эта, будь она неладна! Она появилась, когда я там стоял, прощупывал эту невидимую хрень, которая нас не пропускала. И после того, как я вечером уснул, мне вдруг снится Надя, которая зовёт меня. Я в каком-то бессознательном состоянии встаю, одеваюсь, сажусь в машину, а в себя прихожу уже почти в позднем. Слушай, а если бы я прямо на машине, да в этот невидимый барьер, а? Всю морду бы «девятке» разворотил.