Холодная ярость
Шрифт:
Они натянули колготки, лифчики, свитера и юбки. После чего первой пришла в себя практичная Даша.
– Миша, – вдруг сказала она. – А почему ты сказал, что мы обслужили только троих? Мужчин ведь было четверо. Не считая вас с Бондо. Разве не так?
Вместо ответа Мишка приблизился к Даше вплотную и, не говоря ни слова, резко ударил ее в живот. Девушка охнула и согнулась пополам от боли, после чего Мишка нанес ей еще несколько ударов – в грудь и снова в живот.
– Ты еще разговаривать будешь, шалава, – прошипел он сквозь зубы. – Считаться захотела?
Четвертая часть того, что заработаете, – моя, – сказал Мишка, когда плачущая Даша разогнулась. – Это – моя доля. Я вас сюда привел. Вопросы есть?
А поскольку рыдающая от боли и обиды девушка ничего не ответила, ладонью хлестко ударил ее по лицу, отчего по всей комнате раздался звонкий шлепок пощечины.
– Я спрашиваю – вопросы есть? – угрожающе прорычал Мишка.
– Нет, – прошептала Даша, опустив глаза и облизывая разбитые губы. По ее щекам катились крупные слезы.
Марина, с ужасом наблюдавшая избиение подруги, дрожала всем телом.
– А ты что молчишь? – на всякий случай повернулся к ней Трофимов. – Что ты там застыла? Подними юбку, быстро. Спусти колготки. Иди сюда!
Двигаясь как автомат, ничего не соображая, Марина нагнулась и стащила с себя колготки до колен. Потом медленно, сминая ткань дрожащими руками, послушно задрала юбку. Заголившись так, она, путаясь ногами в колготках, приблизилась к Мишке.
Правой рукой он цепко взялся за низ ее живота – натруженный, болезненно ноющий и оттого ставший особенно возбудимым. Марина ахнула и обмякла на этой руке, слабо извиваясь и полузакрыв глаза.
– А ты согласна? – спросил Мишка.
Она не помнила, что ответила в ту минуту. Нет, совсем не помнила.
Постаралась забыть навсегда, потому что для самой себя Марина с тех пор именно эту сцену считала главной в истории своего падения.
Полученные в тот вечер тридцать долларов подруги разделили поровну, и Марина вдруг с изумлением обнаружила, что проблема лекарств для Артемки оказалась решена одним махом. По крайней мере на время.
Не нужно больше ничего выпрашивать у родственников, не нужно экономить на каждом куске хлеба и не нужно больше отказываться от масла и Фруктов. Конечно, пятнадцати долларов не может хватить надолго, но ведь ей недвусмысленно сказали, что ждут ее в казино «Черный корсар» ежедневно с трех часов дня.
Противно? Мерзко? Стыдно и отвратительно?
Но ко всему можно привыкнуть, в особенности если знаешь, что все это – временное, только для того, чтобы поправить дела. И если нет иного выхода. А двадцать – тридцать долларов в день означает простое и быстрое решение многих проблем для студентки, имеющей больного ребенка и мужа-бездельника…
Девушки в казино делились на дневных и ночных. Ночной тариф был выше – проститутка получала за одного клиента пятнадцать долларов, а не десять, как дневная, но тут Даша с Мариной не могли поступиться принципами – вечером нужно быть дома. А для Марины отсутствовать ночью вообще было невозможно: что скажет муж и как быть с ребенком?
Когда заканчивалась последняя лекция или семинар, они с Дашей срывались с места в аудитории и мчались в казино, чтобы успеть к трем часам. После этого у них было еще три часа на то, чтобы «поработать» с клиентами. Обслужить за это время каждая успевала двух человек и, таким образом заработав двадцать долларов, могла ехать домой. Иногда везло, и девушку брали одновременно двое клиентов: в этом случае оплата увеличивалась в полтора раза – пятнадцать долларов за двоих сразу. Хотя и обслуживать двоих сразу гораздо тяжелее, чем одного…
На самом деле клиенты платили гораздо больше – по сто долларов за один час с девушкой, но девяносто процентов этой суммы уходило казино, тому же самому Сергею Валерьевичу, так что самой проститутке от клиента доставалась лишь десятка. Да и из этой небольшой суммы четвертую часть нужно было отдавать Мишке Трофимову, который был тут главным по этой части. Бог знает, как на-зывалась его должность в казино официально: видимо, что-нибудь вроде «менеджер по работе с посетителями» или что-то в этом духе. Он заведовал проститутками, которых все тут называли телками, и не иначе.
Условия труда тут были жесткими, без послаблений. И дисциплина, заведенная Сергеем Валерьевичем и неустанно поддерживаемая Мишкой, напоминала военную муштру.
Пришедшие на работу телки сидели все в одном определенном месте, возле барной стойки казино, чтобы клиенты могли сразу обнаружить их. Когда желающих не было, девушки могли пить кофе, курить и болтать о чем угодно. Но стоило любому мужчине приблизиться к одной из них, ей следовало немедленно погасить сигарету и с любезной улыбкой встать перед ним.
Это касалось любого мужчины, что неоднократно подчеркивалось Мишкой, который строго следил тут за дисциплиной. Любого: начиная от уборщика помещений, официанта, охранника до каждого пьяного посетителя, пусть даже он еле держался на ногах.
– Каждый из них – ваш потенциальный клиент, – говорил Мишка назидательно.
– Если даже сейчас у него другое настроение или нет денег, то он может подойти в другой раз и тогда станет вашим клиентом. Вы должны это помнить и так себя и вести.
В первые дни Марине было странно и дико это ощущение того, что стоит ей переступить порог казино «Черный корсар» – и любой человек имеет право взять ее, купить как вещь. Каждый может просто подойти и помять руками твою грудь или просто шлепнуть по попе…
Пока ты сидишь на лекции, едешь в троллейбусе по городу, идешь по улице – ты нормальная молодая женщина, и никто не посмеет обращаться с тобой неуважительно. Да ты и сама этого не позволишь. Но вот ты оказываешься здесь: в баре или в отдельной комнате, и ты уже никто – ты должна вставать перед каждым мужчиной, крутиться перед ним, если он желает тебя рассмотреть, призывно улыбаться ему. А потом идти с ним и делать все, что он захочет.