Холодное блюдо
Шрифт:
Я с большим опасением наблюдал, как его пальцы начали выкручивать один из ржавых предохранителей из проржавевшего зеленого отверстия. Мышцы на его предплечье извивались, как змеи под обожженной солнцем землей. Насколько мне известно, Генри никогда в жизни не приходилось таскать тяжести, но в нем все равно чувствовался дух воина, и его выдавали лишь ненатренированные бицепсы. Когда его усилия возымели плоды, а стеклянная ручка повернулась, остальная часть здания погрузилась во тьму.
– Черт.
Из бара донесся хохот, пока мы пытались разглядеть друг друга во тьме.
– Видимо, это был не тот.
Генри вздохнул,
– Она ничего не говорила о звонке. – Он все еще смотрел на блок; теперь его шансы значительно выросли.
– А о чем говорила?
– Да ни о чем особенном. Мы обсуждали тебя.
– Что именно?
На протяжении всего разговора Генри не прекращал изучать блок предохранителей с полуулыбкой, которая свидетельствовала о том, что он не воспринимал серьезно ни электрический кризис, ни мою семейную жизнь. У Кади и Генри были симбиотические, дружеские отношения, благодаря которым она начала вести квази-богемный образ жизни. Кади профессионально играла в бильярд и дартс, изучала историю коренных американцев в Беркли, несостоявшейся альма матер Генри, потом поступила на юридический факультет Вашингтонского университета и теперь работала адвокатом в Филадельфии. Большую часть времени вместе они перешептывались, показывали на меня пальцем и хихикали. Меня тревожила сама мысль о том, что они сговорились на расстоянии, но раз в этом замешана еще и Руби, что-то точно не так.
Выбрав предохранитель по диагонали от первого, Генри протянул руку и смело повернул. Красные неоновые лошадки, радостно скачущие по припаркованным снаружи машинам, исчезли под одобрительные возгласы из обители арахиса. Генри не отреагировал, и я не понял, заметил ли он.
– Там пони…
– Черт.
Он снова ввинтил предохранитель. Неоновый скакун замер, а затем запрыгал по капоту Пули. Шквалы ветра стихали, плохая погода решила отправиться дальше по тропе Бозмен к железнодорожным путям. В баре царил какой-то необъяснимый уют благодаря приглушенному свету холодильников, просачивающемуся сквозь щели в перегородке. Отголоски бесед служили фоном для пейзажа, который теперь покрылся снежинками.
– Так что вы обсуждали?
Генри сердито постучал указательным пальцем по одному из предохранителей.
– Она переживает, что ты до сих пор в депрессии.
– Из-за чего?
Он посмотрел на меня, но потом передумал и снова повернулся к блоку. Я оттолкнулся от стены и аккуратно зашагал через панели, разбросанные по полу.
– Мне нужно еще пиво.
– Ты знаешь, где оно. – Я уже начал поворачиваться, но Генри задержал меня, снова постучав по одному из оставшихся двух предохранителей. – Ты ведь прямо убиваешься в неизвестности, да?
Я скорчил гримасу, поставил пустую бутылку на край бильярдного стола и нагнулся, чтобы поднять одну панель. Затем расставил широко ноги и схватился двумя руками за деревяшку на плече. После такой выходки на меня недоверчиво уставились.
– Ты мне врежешь, если меня тряхнет током?
Я пожал плечами.
– Для этого и нужны друзья. К тому же, я хочу узнать, есть ли в этом округе человек, которому не везет еще больше, чем мне.
– Пока что нет.
Генри открутил предпоследний предохранитель, и, к нашему удивлению, ничего не произошло. Мы оба огляделись в поисках пропавшего света и прислушались,
– Ну, мне хотя бы не пришлось бить тебя панелью.
– Да, но теперь нужно провернуть трюк с пенни. – Он вытащил монетку из бумажной упаковки и поднял ее так, чтобы я увидел.
– Где ты нахватался этой фигни, Кемосабе?
– Ты ни разу так не делал?
Я осторожно опустил панель с плеча, чтобы не задеть гвозди.
– Нет. – Теперь наступила теоретическая часть проекта, поэтому Генри подошел ко мне и тоже оперся на бильярдный стол. – А ты?
Он скрестил руки на груди и задумался о платежном средстве с самым низким показателем.
– Нет, но я слышал, что так можно.
– От кого?
– От стариков вроде тебя.
– Я даже не на год старше тебя.
Генри пожал плечами и прочел надпись:
– «На Бога уповаем». Я хотел использовать старые добрые пять центов, но ток проводится через медь, это я точно знаю.
Я со стуком кинул панель на пол.
– Я знаю ровно столько, чтобы охренеть как этого бояться. Что, обязательно заниматься этим сегодня? – Он скорчил рожицу. – В смысле, холодильники работают, обогреватели – тоже, даже лошадь горит…
– Пони.
– Да пофиг.
Генри вздохнул и заглянул в бар.
– Только если кто-то захочет сыграть в бильярд.
– Твоя жизнь стоит игры в бильярд? – пихнул его плечом я.
Он на мгновение задумался.
– Видимо, так и есть, – Генри положил пенни на выставленный ноготь большого пальца. – Орел – рискнем, решка – идем к остальным в темноту.
Я кивнул, и он подбросил монетку в мою сторону – я не поймал, поэтому она свалилась в кучу с панелями. Мы уставились друг на друга.
– Я не знал, что надо было ловить.
Он вытащил вторую монетку из пачки.
– Не переживай, их тут еще сорок девять штук. Уж одну ты точно поймаешь.
Генри подкинул следующую монетку, и я выхватил ее в воздухе и положил на тыльную сторону ладони. Вторая ладонь какое-то время продолжала накрывать пенни, пока я накалял напряжение.
– Убиваешься в неизвестности?
– Не совсем, потом мы будем подкидывать монетку, чтобы решить, кто будет засовывать пенни в блок. – Я раскрыл монетку и поблагодарил Бога, на которого мы уповаем, что там была решка.
– Идем, куплю тебе колу.
Я неторопливо последовал за Генри, пока тот шел к остальным у бара. Стены были увешаны работами разных художников, которым Фонд давал место жительства. Картины были очень разными, но каждая напоминала мне о человеке, занимавшем соседний стул, а с художниками всегда интересно разговаривать, если ты готов обсуждать их искусство.
В углу бара собралась небольшая группа, лишь слегка озаряемая единственным источником тусклого света. Пара бродячих охотников, все еще облаченные в камуфляж и оранжевые жилеты; видимо, олени в этом году носили синее. Я узнал Бака Морриса, одного из местных ковбоев, который отвечал за крупный рогатый скот Фонда. Его было легко заметить из-за шляпы – потертый от непогоды «Резистол», который какой-то нефтяной чиновник предложил купить за 250$. Все говорили, что тогда Бак опоздал на пароход. Молодой человек рядом с Баком был одет в потрепанную джинсовую куртку, а черты лица сразу же выдавали в нем шайенна. Видимо, он из другого округа, потому что я его не знал.