Холодное лето 1402-го. Том 2
Шрифт:
Очень смутно представляя себе структуру здешней власти, я вот прямо откровенно растерялся от всей этой несуразицы. Поэтому-то уже минут двадцать и нюхал здешнее амбре, просто не в силах поверить, что пасую в первой же схватке с недоразвитой средневековой бюрократией…
…Пока я перебирал ногами, словно стреноженный жеребец (а ничем другим я последние два дня и не занимался), колокола всего города очередной раз отзвонили – по-моему, полдень – и о чудо, кое-что в этой безнадежной истории изменилось без моего участия.
Откуда-то из ближайшего двора,
Очередные восемь гвардейцев во главе с новым немолодым усачом. А не пустившая меня внутрь смена не строем, но довольно расслабленно побрела по пути пришедших, но в другую сторону. Нужно было что делать, иначе я рисковал и впрямь облажаться!
– Милейший, прости мне мою назойливость, – привлек я внимание «капрала», или как там называлась у них должность командира отделения.
Когда несговорчивый вояка подошел, я начал издалека.
– Извини, мы не познакомились, хотя мое имя ты знаешь…
– Я кутилье (4) господина Марсана, Ваша милость, – представился тот, уже не так напряженно как раньше, когда он был на посту.
(4) Кутилье – конный воин в доспехе, чаще всего не имеющий рыцарского или даже дворянского достоинства. Нередко в этом качестве при жандармах выступали и их оруженосцы.
– Скажи, что думаешь, если не очень опытный лейтенант из наемной роты Его Светлости, недавно неплохо повоевавший и потому щедрый к новым знакомым, пригласит тебя пообедать с ним в каком-нибудь хорошем трактире. Естественно, за мой счет, ведь это я приглашаю и требование поступить иначе – будет в ущерб моей чести!
Последнее уточнение явно пришлось ветерану по душе.
– Думаю, если мессир лейтенант не будет выведывать секреты моего собственного господина или его синьора, то в этом нет ничего плохого… – осторожно уточнил собеседник.
– О, будь уверен, меня интересует лишь моя собственная будущая рота, ну и все что поможет наилучшим способом исполнять свои обязанности. Я вырос вдали от двора, и из-за этого могу не знать многие вещи, совершенно очевидные не только такому опытному воину, как ты, но возможно даже здешним оруженосцам. Не хотелось бы неприятностей из-за этого…
Уже через час мы сидели внутри того же самого трактира «Ягненок», где два дня назад гудели с Вовкой. Едва успели перекусить и выпить по первой, как мой собеседник совершенно однозначно назвал мою будущую роту «свеженабранным дерьмом».
Прямо дословно:
– Твоя милость, я не видел именно этих, но клянусь тебе: они не могут быть ни чем кроме как свеженабранным дерьмом. Плуты, воры, несостоятельные должники, дебоширы и прочее отребье… Нет, откровенные убивцы, из тех что взяли на горячем и приговорили к петле, в твоем случае вряд ли будут, но то, думаю, тебе скорее неудача…
– Почему это? – удивился я.
– Понятно, что с такими было бы непросто управиться, но и задавить себя за просто так какой-нибудь мелкой твари они не позволили бы. А вот от остальной шушеры я бы того героизма не ожидал. Первое время они будут
«…Ну вот, порадовал ты меня, чувак…»
– И что бы такой опытный воин посоветовал?
– А ведь знаешь, Твоя милость, и посоветую! Советую сейчас, пока набирать не закончили, нанять кого-то из опытных и надежных отставников. И сделать из них командиров десятков. Так глядишь и …сможешь меня через год снова угостить таким знатным винцом, – все-таки закончил мысль кутилье. – Иначе совсем невеселая судьба тебя ждет. Хорошо хоть короткая! – хохотнул он, и смутился. – Прости, Твоя Милость! И да, кажется, я могу посоветовать кое-кого. Из тех, кого сам знаю…
Глава 5. А ведь «моя твоя понимай…»
Дижон – окрестности квартала бронников, вторая половина дня
(15 апреля 1402 года, следующий день)
Было невозможно разобрать, что это за типы трутся у входа в переулок.
Для бухариков они выглядели слишком прилично, для чьих-то слуг – наоборот. Стоило бы еще постоять за углом, понаблюдать, но странный монах в это время мог уходить все дальше и дальше. Мысленно махнув рукой на здравый смысл, я со всем доступным моему лицедейскому таланту умением изобразил задумчивую отстраненность, и двинул следом.
Защищенная стенами часть Дижона на самом деле была довольно небольшой.
Прибавьте сюда массу узеньких улочек (где даже пешим еще попробуй, пройди), возникающую время от времени необходимость скрыть что-то даже от самых доверенных слуг – и становится понятно, что и вполне себе респектабельные дворяне время от времени не брезговали прогулками. А уж кто попроще, так и вовсе не выглядел бы в этой ситуации странным.
«…Ну, идет, Моя Милость, по своим делам, мало ли…»
Наряд у меня был одновременно функциональным и простым, из-за этого не слишком дорогим.
Так одеться мог бы и дворянин средней руки, и вполне преуспевающий, но не склонный излишне красоваться горожанин. Однозначно на дворянство указывал лишь меч, поэтому задумке образ вполне соответствовал.
Да, шанс пройти был…
Если б проулок, в который я сунулся, оказался сквозным, например, или все подозрения на самом деле оказались ерундой, но извините, вот не с моим счастьем. Конечно же, внутри меня уже ждали.
– Я же говорил, что этот человек идет именно за Вами, мессир! – со сварливой радостью прокомментировал один из встречающих.
Шириной плеч и рук чувак был похож на портового грузчика, но одет – скорее, как крестьянин или шорник, какой-нибудь. Я пока еще не сильно разбирался в дижонской моде, чтоб это утверждать однозначно, но ощущение было именно таким.
Под стать «сварливому» были и трое других персонажей, отделявших меня от «монаха». Того самого, за которым я, собственно, и поплелся сюда.
«…Ну вот, дружище, ты и нашел его, только что теперь с этой радостью делать…» – внутренний голос не то чтобы прямо взвыл, но был он, безо всякого сомнения, преисполнен пессимизма.