Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна
Шрифт:
Двор, освещенный пламенем, разгоравшимся все ярче, походил на сумасшедший дом. На поле битвы в ночи… но битвы без противника, без цели, без победителей. Толпа безжалостно топтала тела упавших – живых и мертвых, израненных, окровавленных. Дергался запутавшийся в остатках лютни – деревянных обломках и порванных струнах – Гурпи, не в состоянии даже взмахнуть топором. И в тот миг, когда Трясучка увидел его, еще какой-то стражник рубанул музыканта мечом, и черная в свете пожара кровь брызнула фонтаном.
– В курильню! – прошипел Коска, сметая кого-то с дороги
Трясучка ринулся вслед за старым наемником в открытую дверь, и вместе они навалились на нее с обратной стороны, пытаясь закрыть. В щель всунулась рука, схватилась за косяк, и Трясучке пришлось бить по ней рукоятью меча, пока она не убралась. Коска с силой захлопнул дверь, повернул ключ в замке и, выдернув его, швырнул на пол.
– Что дальше? – спросил Трясучка.
Наемник вытаращил на него глаза.
– С чего ты взял, черт побери, что я знаю?
Шум свалки во дворе сделался тише. Зал для курения, длинный, с низким потолком, пропахший сладким дымом хаски, весь усеян был подушками, увешан колышущимися занавесями, уставлен тусклыми светильниками. Кто-то похрапывал. Кто-то бессмысленно хихикал. У противоположной стены сидел на полу мужчина в сдвинувшейся маске с длинным клювом, с широкой ухмылкой на лице, и едва удерживал в расслабленной руке трубку.
– А как же остальные? – спросил Трясучка, вглядываясь в полумрак прищуренными глазами.
– По-моему, дошло уж до того, что каждый сам за себя, тебе не кажется? – Коска, пыхтя, поволок большой сундук к двери, сотрясавшейся от ударов снаружи. – Где Монца?
– Они смогут сюда пробраться через игорный зал? Или… – Тут с грохотом разлетелось вдребезги окно, осколки стекла звонко застучали по полу. Трясучка попятился в глубь зала, чувствуя, как сердце молотом бухает в груди. – Коска?
Ничего не разглядеть было, кроме дыма, тьмы, трепещущего за окном зарева, тусклого мерцания светильников… Он запутался в занавеси, дернул за нее, сорвал с перекладины под потолком. В горле запершило. Дым хаски мешался с дымом пожара, висел в воздухе туманной пеленой.
Затем откуда-то слева донеслись вопли и такой грохот, словно в горящий дом ворвался бешеный бык.
– Кости! Мои кости! Мерзавцы!
– Помогите!
– Кто-нибудь, позовите… кто-нибудь!
– Наверху! Король наверху!
В дверь начали колотить чем-то тяжелым, Трясучка услышал, как затрещало под ударами дерево. Откуда ни возьмись перед ним появился человек.
– Простите, вы не могли бы…
Он ударил его щитом, отшвырнул от себя и начал пробираться туда, где, как ему помнилось, должна была находиться лестница. Монца наверху. На последнем этаже. Дверь за спиной с грохотом распахнулась, в курильню ворвались неверные отсветы пожара, бурый дым, толпа людей с обнаженными клинками. Бежавший впереди показал на Трясучку.
– Вот он! Вот!
Трясучка левой рукой схватил светильник, метнул в него, но промахнулся и попал в стену. Светильник разбился, вспыхнувшее масло выплеснулось на занавесь.
И, тяжело дыша, перепрыгивая через две ступеньки, понесся по винтовой лестнице наверх, к комнатам, где гости развлекались. Или трахались – кому что больше нравится… По пути попался выход в отделанный панелями коридор, откуда, как раз в тот миг, когда Трясучка с ним поравнялся, выскочил человек. Едва не столкнувшись, они уставились друг другу в маски. То оказался один из придурков в начищенных до блеска доспехах. Он, оскалившись, схватил одной рукой Трясучку за плечо, а другой попытался отвести меч для удара, но уперся локтем в стену.
Трясучка без раздумий боднул его в лицо головой, услышал, как хрустнул нос. Слишком тесно было на лестнице, чтобы махать мечом, поэтому следом он двинул противника краем щита в бедро, коленом меж ног, вызвав сдавленный вопль, затем развернул его вокруг себя и пинком отправил вниз по лестнице. Стражник, выронив меч, загромыхал от стены к стене и скрылся за поворотом. А Трясучка снова поспешил наверх, задыхаясь от подступившего кашля.
Снизу по-прежнему доносились грохот и крики:
– Король! Спасите короля!
Теперь он преодолевал лишь по одной ступеньке зараз, бессильно опустив щит, чувствуя, как тяжелеет с каждым мгновеньем меч. Мучимый мыслью о том, остался ли кто-нибудь в живых. Перед глазами вставала то женщина, которую он убил во дворе, то рука в дверях, по которой он лупил, не жалея силы. В коридор, куда привела наконец лестница, Трясучка ввалился, пошатываясь. Помахал перед собой щитом в надежде разогнать дым.
На полу под окнами лежали чьи-то черные, неподвижные тела. Возможно, она тоже была уже мертва. Погибнуть мог любой. Все могли… Он услышал кашель. Прищурил глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь дым, который валил в коридор клубами через верхнюю щель дверей. Увидел женщину с длинными черными волосами, которая, согнувшись и вытянув перед собой обнаженные руки, пробиралась сквозь этот дым.
Монца.
Трясучка ринулся к ней, стараясь не дышать и держаться ниже дымных облаков. Обхватил ее за талию, она со стоном повисла у него на шее. Лицо ее все было в кровавых пятнах, вокруг рта и носа чернела копоть.
– Пожар, – прохрипела Монца.
– Уходим. – Он повернулся вместе с ней туда, откуда пришел, и замер.
В коридор с лестницы вбежали двое в доспехах. Один указывал на него рукой.
– Дерьмо.
Трясучка вспомнил макет дома Кардотти. С задней стороны Восьмой канал. Ударом ноги распахнул окно. Увидел далеко внизу, за клубами дыма, воду, качавшую отражения огненных сполохов.