Холодные мечты
Шрифт:
– Вам предстоит присутствовать на важной встрече, этого вполне достаточно. Я ничуть не сомневаюсь, что у вас на данный момент достаточно знаний и навыков для того, чтобы выжить во внешнем мире. И не уронить чести Империи при знакомстве с любимым клиентом, – сказал Афанасий Афанасьевич. – Не стоит затягивать, думаю, что вы уже можете идти собираться.
Анжела первой поднялась и величественно вышла из-за стола, следом за ней поспешили и Доминика с Савелием. Все же, величественной походки им недоставало.
– Свершилось! – вскричала Анжела, выйдя в коридор, и уже не в силах сдерживаться,
Доминика же почувствовала некую рассеянность. Она решительно не знала, что надеть. Для начала взяла серьги со слезоточивым газом, кольцо с лазером, перстень с пулями-иглами, не говоря уже о кулончике-ключе, который она еще не разу не снимала с шеи. Дальше следовало подобрать одежду. После долгих и мучительных размышлений – продолжавшихся ровно столько, пока в гардеробную не ворвалась Анжела и не ткнула пальчиком в нужные вещи – Доминика надела розовое кашемировое платье, и розовый плащик.
– Это как-то слишком гламурненько? – с сомнением спросила Доминика, разглядывая в зеркало, как на ней сидит короткое платье с тоненьким кожаным поясом и вышитым воротником.
– Сядь и молчи, – приказала Анжела. – И не думай, что я это делаю ради тебя.
– И не думаю, – согласилась Доминика. – Для чего ты мне помогаешь?
– Разумеется, для себя! Что сейчас будет?
– В мастерские поедем… Или ты думаешь, нас еще куда-нибудь отправят?
– Будет наш ошеломляющий выход на публику! Никаких улиток, пиявок, Макея и прочих монстров! Будут только нормальные, адекватные люди, способные оценить наш внешний вид. Очень важно, какое впечатление мы произведем. Там только и мечтают сфоткать нас. Не удивлюсь, если журналисты еще с ночи сторожат нас у дверей. Не хочу, чтобы меня фоткали с такой замарашкой.
– А, вот ты о чем! – не смотря на значительные изменения, которые произошли в манерах и внешнем виде Доминики, тонкая наука макияжа давалась ей с трудом. Красиво одеться и элегантно выглядеть она могла лишь в том случае, если кто-нибудь подсказал что надеть и если рядом появлялся человек, который укладывал ее кучеряшки в прическу. Сама же она до паники боялась перепутать цвета, стили, коллекции.
– Хоть маникюр у тебя в порядке, – похвалила Анжела, после того как закончила макияж с прической. Она прекрасно знала, что иначе и быть не могло, состояние маникюра контролировала Валентина лично. Каждый день. – Быстренько-быстренько за мной. Мы должны поразить толпу.
Поразить толпу не получилось. Из-за отсутствия этой самой толпы. К великому разочарованию обеих владелиц, Афанасию Афанасьевичу даже в голову не пришло пригласить журналистов. О том, что они покидают стены резиденции, не знал никто. Они просто спустились, прошли через огромный первый этаж и вышли в двери, любезно раскрытые все тем же швейцаром в красной ливрее.
– Премного рад, видеть вас, премного рад! – поклонился швейцар.
– Доброе утро, Хэмбл, – поздоровался адвокат.
– Помните мое имя, спасибо, ох спасибо, – швейцар вновь поклонился. – Как поживаете, господин Савелий?
– Спасибо, хорошо, – ответил Савелий.
– Хорошо, мистер Хэмбл, все хорошо, – сказал Афанасий Афанасьевич. – А как складываются ваши дела?
– Как и полагается, господин адвокат. Я рад, что служу здесь. Благодарю вас. Никогда не был так доволен, как сейчас.
– Ах, все восхитительно! – на всякий случай Анжела изобразила на лице восторг, мало ли рядом все окажется кто-то из журналистов, который все же сделает снимок и этот снимок облетит всю планету.
Доминика тоже на всякий случай повертелась по сторонам, чувствуя себя Золушкой направляющейся если не на бал, то на первую официальную презентацию своих хрустальных туфелек. Желание блистать, передалось и ей.
– Попрошу в машину, – довольно сухо сказал Афанасий Афанасьевич, откровенно недоумевающий, почему обе девушки вертятся по сторонам.
Швейцар поклонился еще раз им вслед.
Лимузин сорвался с места и полетел по городу. Доминика с жалостью заметила, что стекла тонированные, а значит, никто не сможет заглянуть в салон, и заметить какая же она сегодня красивая. Что на ногах миленькие туфельки из последней коллекции, а не разодранные кроссовки, в которых она раньше появлялась на публике. Что на плаще нет ни единого пятна, или разъехавшегося шва. Что ее жизнь круто изменилась.
И как же захотелось рассказать об этом всему миру! Увы, весь мир хотел не восхищаться.
Поездка продолжалась недолго. Через каких-нибудь десять минут они оказались возле ворот с суровыми охранниками в защитной форме с логотипами Империи, затем въехали во двор и лицезрели еще нескольких суровых охранников у двери. Не то, что муха не пролетит, пожалуй, даже самая маленькая из бактерий не сможет проникнуть без предварительной договоренности. Впрочем, следует сделать оговорку, что вообще любая форма жизни из любого мира, какой бы вид она не приняла, не смогла бы преодолеть налаженную Империей систему защиты.
– Повторю наши принципы работы с любимым клиентом, – сделал последние наставления Афанасий Афанасьевич. – Поддерживать разговор, но не болтать лишнего. Держаться легко и дружески, но помнить об интересах Империи. Очаровать и поддержать клиента.
– Кажись ясно все, – пожал плечами Савелий.
– Да, разумеется, – тут же вспомнил адвокат, – ни в коей мере не таращиться на него, и не кричать, что это первый из виденных вами эльфов.
– Лады!
– Отлично, отлично и, пожалуй, еще не стоить щелкать брекетами, и обещать, что об них легко можно заточить карандаш.
– Лады, – разочарованно пообещал Савелий.
– Вести себя красиво и благородно! – сделал последнее напутствие адвокат.
Они остановилась возле входа на асфальтированной площадке, где уже был припаркован огромный черный внедорожник, отполированный до блеска. Поскольку других машин не было, то напрашивался вывод, что рабочие мастерской пользовались какой-то другой стоянкой, или вовсе не имели средств передвижения.
– Признаться, не думал, что он приедет раньше нас, – сказал Афанасий Афанасьевич. – На целый час раньше.