Холодные медные слезы

Кук Глен Чарльз

Майя пристроилась рядом. Похоже, она не намеревалась отправляться в свое логово. После недолгого молчания она спросила:

– Вампиры в самом деле пытались тебя убить?

– Чертовски на то похоже. – Я пожал плечами. – Теперь это не имеет значения.

– Да? Этот Снежок – чокнутый. Он от тебя не отстанет.

Она шутит?

– Уже отстал. Он действительно мертв, Майя.

Она смерила меня очень странным взглядом и надолго умолкла.

У меня иссякло терпение. Такое со мной не часто случается, но сейчас

я устал.

– Пойду туда. Посмотрю, что произошло, пока мы блуждали.

Майя последовала за мной. Она едва передвигала ноги. В восемнадцать лет? После нескольких часов прогулки? Черт, да кто из нас ветеран?

Как и прежде, мы без труда проникли в дом с улицы. Стоило бы это проверить, но если я угадал профессию здешних обитательниц, дом принадлежит Чодо. Он выяснит, кто подослал сюда убийц, и для кого-то настанут тяжелые времена. Силы Большого Босса ни перед чем не остановятся. Они делают свое дело с упорством и высокомерием сборщиков налогов. От них не откупишься и не скроешься.

В доме царила тишина. Содержатели отправились домой, в менее приятную компанию. Содержанки спали, и в их хорошеньких головках метались видения роскошных подарков.

Мы поднимались медленно и осторожно. В прошлый раз путь освещали лампы на лестницах, но сейчас мы шли в полной темноте. Скорее всего лампы погасил смотритель.

Мы добрались до двери Джилл. Я прислушался. Ничего. Я толкнул дверь. Она распахнулась, как и положено, бесшумно. Я сунул голову внутрь.

Все лампы, кроме двух, выгорели, но и те недолго оставались с нами. Я не увидел ни единого свидетельства, что кто-то побывал здесь после нас.

– Посмотри, не удастся ли тебе найти немного масла, – сказал я Майе.

Пока она занималась поисками, я проверил трупы. Они никуда не делись.

Майя заправила лампы.

– Я пока обшарю квартиру. Эти парни что-то искали, но не нашли.

– Откуда ты знаешь? – Она подожгла фитиль.

– При них ничего не было, когда мы их обнаружили. А мы насчитали всех. Так что либо эта штуковина здесь, либо ее здесь не было с самого начала. – Так я по крайней мере думал. Надеялся.

– О!

– Я начну с этой комнаты, чтобы мы могли потушить свет. Пригляди за улицей. Если кто-нибудь появится, свистнешь.

Я устроил в комнате настоящий погром. Джилл рассвирепеет, если узнает. Я ей ничего не скажу. Пусть думает на нехороших мальчиков.

Я ломал мебель в поисках тайников. Но не нашел даже клопиного гнезда. И Майя никого не увидела на улице.

– Встань подальше от окна, чтобы луна не светила на лицо. – Я вспомнил слова Майи о лице, которое она видела в окне предположительно пустой квартиры. Возможно, туда тоже стоит заглянуть.

– Ладно.

– Устала? – определил я по голосу.

– Да.

– Я постараюсь побыстрей.

– Можешь не беспокоиться. Я не засну.

Я на это надеялся. Мне не нужны

сюрпризы, вроде того, что поджидал Шныря.

Я принялся за прихожую. Единственное, что мне удалось обнаружить, – это патологическую неспособность Джилл расстаться со своим добром. Барахольщики бывают двух типов – сентиментальные, которые хранят все ради преданности прошлому, и бывшие бедняки, которые цепляются за свой хлам как за охранную грамоту против призрака нищеты. Я отнес Джилл к последним.

После прихожей я перешел на кухню. Здесь я узнал, что Джилл не ела дома. Больше того, по мере продвижения по квартире, несмотря на кучу барахла в прихожей, у меня крепло подозрение, что Джилл на самом деле и не жила здесь, а просто хранила свое добро и с кем-то встречалась.

Я тянул с обыском спальни, пока не потерпел поражение во всех жилых помещениях. Мне не хотелось перешагивать через Шныря. Это лишний раз напоминало, что для ребят вроде нас жизнь – чистая лотерея. Такие мысли не располагают к усердию в работе.

Но я пересилил себя и пошел туда. Сначала я ограничился поверхностным осмотром. А вдруг повезет?

Не повезло. Я, собственно, и не особо рассчитывал. Мне везет только на неприятности.

Я взялся за дело основательно.

Опять ничего.

Что ж, Джилл не производила впечатления дурочки. А она получила кучу штормовых предупреждений.

Я задумался, не захватила ли она эту чертову штуку с собой, ко мне домой. Я не следил за ее сборами. Конечно же, унесла, если это – чем бы оно ни было – находилось здесь и не было слишком громоздким.

Выходит, я просто потратил впустую несколько часов, вместо того чтобы отправиться спать?

Только одна находка вызвала более чем мимолетный интерес.

У кровати стоял небольшой комод. Дорогая вещица. Верхний ящик имел всего два дюйма в глубину. Джилл складывала туда разные монеты, в основном мелочь. Тут было не меньше фунта меди. Для нее, вероятно, металлолом, хотя я знавал типов, которые свернули бы шею и за меньшее.

Я сел на кровать, положил ящик на колени и стал копаться в его содержимом. Тут попадались не только медяки. Где-то одна из двадцати монет была серебряной, достоинством в одну десятую марки.

Смесь была разнородной – старые монеты и новые, королевской чеканки и частной. Может быть, намекнуть Майе, какие залежи здесь встречаются?

Ого! Новенькая блестящая монетка, родная сестра медной денежки на карте в моем кармане. Жемчужина чеканного искусства. Я выудил ее из ящика.

Конечно, это ничего не значило…

– Гаррет! – крикнула Майя.

Я запихнул ящик в комод и направился в переднюю комнату.

– Что-нибудь углядела?

– Посмотри.

Я выглянул в окно. По улице дефилировали шестеро мужчин, поглощенных занимательной беседой. Они старательно не замечали дома, у которого кружили.