Холодные сердца
Шрифт:
– О-е!
Враз обессилев, он поднялся на ноги, поглядел на покорную и испуганную до исступления Майру, тут же схватил свой бумажник с журнального столика, вытащил пятитысячную купюру. Кинул на девушку.
– Хватит? Нет?
Он вытащил и кинул еще одну пятитысячную.
Теперь он соображал на все сто!
Ужас в глазах Майры, ее тщедушное, совсем не возбуждающее теперь тело, две пятитысячные бумажки, тонкие ножки-палки. Что за хренотень здесь творится? Он-то хотел Анну, свою проклятую шлюху-жену, хотел овладевать ею назло ее новым молодым
Артем уперся взглядом в огромные, полные ужаса, но и наполненные каким-то странным интересом глаза Киры. Прямо на ее глазах отец Лены лишил девственности Майру, она не кричала, не ощущала боли или неудобства, послушно лежала, и теперь у нее было десять тысяч рублей. Десять тысяч! За пару минут! Это же целое состояние для молодой девушки, можно накупить столько необходимой девичьей дребедени, чтобы потом выпендриваться перед подругами. Но потерять девственность… Хотя ныне кому она нужна? Все девчонки до замужества отдают свою девственность придуркам со двора совсем просто так, между поцелуйчиками и глотками пива. Глупо и пошло…
Артем понял состояние этой… Она будет такой же, как его Анна, – шлюхой.
Майра тяжело поднялась, забрала деньги и ушла из зала. В ванной зашумела вода – пошла под душ. Артем расслабился – все нормально, девка удовлетворена оплатой и поднимать кипиш не станет.
Артем ощутил новый позыв желания. Огромный заряд получил он, побывав на озере – давно такого с ним не случалось! Да еще ведь возраст подошел – бес в ребро.
– А ты? – спросил хрипло.
Кира вдруг сползла по дивану, улегшись, и развела ноги…
Расплатившись, Артем еще угостил девчонок чаем. Они были смущены. Обе сжимали в кулачках красные купюры и старались не смотреть друг на друга.
Артем позвонил на завод, говорил, а сам смотрел на них, этих молоденьких соплюх. Вот и сбылась его мечта – лишил девственности, да не одну, а сразу двух молоденьких девчонок. Эта мечта долгие годы портила ему жизнь и сразу же сбылась, как только он разбогател.
Двадцать тысяч рублей и две целки! Хо-хо. Какая дрянь. Это удовольствие не стоит таких денег – это бесценно!
Отпуская девчонок, намекнул им на возможность дальнейших отношений:
– Будем дружить.
– Угу, – буркнула Кира. Майра промолчала.
Два дня он работал, не покидая завода. Технологический цикл требовал безостановочной поставки сырья. Заказы сыпались из-за границы, опережая производство. Требовалось оснастить новые цеха.
Артем задобрил рабочих, выплатив им задолженность по зарплате, повысил оклады управленцам.
Сам он только-только начал ощущать, что становится состоятельным человеком. Большие партии фарфора были отгружены на склады его офшорных фирм – он дал указание продать фарфор, а всю выручку (всю!) обналичить и в виде наличной валюты депонировать за границей в сейфовые хранилища.
Бухгалтеру он велел позабыть про уплату налогов, а выдачу следующей зарплаты отсрочить на месяц. Сначала он хапнет в собственный карман и почувствует деньгу, а уж потом…
Звонила жена – с ней он не стал говорить.
Звонил сам Кожин, просил прислать очередной кейс, который он «случайно» позабыл у Артема. Шла глупая игра. Полный маразм. Если бы власть решила это пресечь – сидели бы все пожизненно в тот же день…
Артем позвонил на сотовый сыну, попросил приехать на завод. Сын передал, что мать требует денег: «Где хваленое богатство?!»
Артем ухмыльнулся – да, она же старалась!
Полюбовавшись на кейс, полный упаковок долларов (евро опять лихорадило!), убрал пять пачек – это плата жене. Кожин ведь развлекался, пусть сам и платит.
Когда сын приехал, хмуро посмотрел на него – он очень похож на мать, те же черты лица, тот же цвет глаз. Неужели он такой же, как она, готовый предать в любое мгновение, при первом удобном случае? Верить в это не хотелось, но он так походил на Анну…
Сын сыпал восторгами:
– Пахан, ты гений! Такой заводище! Немыслимо! Как ты его заграбастал? Сказка какая-то! Становишься Рокфеллером? А?! А меня пустишь порулить? А? Наследника!
Слово «наследник» резануло Артема по ушам. Он еще сам не ощутил прелести богатства, а сын его уже списал в утиль, уже примерил все на себя и пожелал отцу скорой кончины! О, судьба богача, твои дети молятся Богу о твоей скорой смерти!
Сыну Артем ответил скупо:
– Доучись и приходи рулить. А сейчас поедешь к Кожиным, шофер знает куда.
– Кожин – это главный мент?
– Уже не главный – его переводят с повышением. Передашь кейс – мы с ним нечаянно поменялись.
Сын взял кейс, покачал в руке.
– Ого! Тяжелый. А твой он отдаст мне?
Бардаков не нашелся что ответить.
– Понятно. Мзда, – ухмыльнулся сын.
– Антон, меньше слов. Езжай. Вон те пять пачек на столе передашь матери. Как она?
– А мне?
Артем зло выдохнул воздух.
– Поделись с матерью сам, сколько ей, сколько тебе… Так как мать?
Сын пожал плечами:
– Ездит к Роговой, у нее целыми днями. Наш дом опустел. Ты – здесь, она – на пляже Роговых. Ленка – с подругами.
– Езжай.
– Ты приедешь домой?
– Не знаю. Не сегодня.
– Понятно.
– Что понятно?
– Ничего. Просто я предоставлен сам себе.
– Гхы-гмы-ма! – рассмеялся сипло Артем, спросил сына с подковыркой: – Сам-то ты придешь домой или пробиваешь меня, чтобы девок к нам навести?
Сын смущенно пожал плечом.
Артем хмыкнул.
– Понятно. Ты уже взрослый, сынок. Соскучишься по папе, приедешь сюда… Понял?
– Понял… папа.
– Кожин ждет, еще на поезд из-за своего кейса опоздает, крику потом не оберешься…