Холодные сердца

Чиж Антон

Коляска была оставлена у столба, на котором фонарь держался кое-как. Она отвязала вожжи и приподняла подол юбки, чтобы зайти на подножку.

– Имею честь видеть Катерину Ивановну?

Откуда-то возник молодой господин в светлом костюме, не слишком дорогом, но вполне приличном. Катерина Ивановна быстро оценила его достоинства: молодость, крепкое, пружинистое тело, особую мужскую красоту, не броскую, но притягательную, и роскошные усы. И еще заметила глаза. Что-то было в них такое, чего определить она не смогла. И как бы невзначай отметила,

что ни под одну категорию этот незнакомец не подходит. А он определенно был незнакомец. Дачник, скорее всего, приехал на днях. Иначе она бы такого не пропустила.

– Мы знакомы?

Она спросила так, чтобы не отпугнуть, но и не показать ненужный интерес. Этого мужчине показывать нельзя.

– Конечно же, нет! – ответил он. – Разве я стал бы представляться на улице?

– Как же вы меня узнали?

– Разве можно не узнать самую красивую женщину Сестрорецка и окрестностей до самой финской границы?

Комплименты Катерине Ивановне говорили слишком часто, чтобы она не знала им цену. Но в этом было что-то новое, словно вызов или дразнящая провокация.

– Кто вы? – спросила она.

– Ванзаров, чиновник из Петербурга, – он приподнял шляпу, открывая русую голову. – Изучаю местные достопримечательности. Без вас этот город был бы лишен притягательности. Можно сказать, и смотреть-то нечего.

Ванзаров требовательно протянул руку.

Такого напора она давно не встречала. Катерина Ивановна прекрасно видела, что молодой человек отнюдь не потерял голову от ее чар. Смотрит нагло, открыто и дерзко. Отчего-то ей стало тревожно, захотелось немедленно прекратить странный разговор. Но ручку она протянула, ощутив крепость его ладони и легкое прикосновение усов, от которого пробежали искорки по животу. Что было совсем уж необычно.

– Благодарю вас, рада знакомству. Мне пора…

Она поставила туфлю на подножку.

– Уезжаете? Какая жалость, – сказал молодой человек и, как бы не нарочно, взял вожжи. – Мне так хотелось познакомиться с вами. Я так много хотел бы о вас узнать.

– Что же вас интересует?

– Как вы проводите вечера, например.

– Скучно. Сижу дома со старым мужем и вязанием.

– О! Никогда не поверю. Я бы сказал, что у вас бурная жизнь, вы любите скорость и риск, праздники и богатство. Для этого у вас есть главное: независимость и сколько угодно поклонников. Да и что вам делать в вашем доме, где только кухарка и работник? Готовить вы не умеете, впрочем, как шить, гладить и вязать. Чем же убивать скуку в ожидании достойной партии? Конечно, же, надо проводить жизнь бурно. Что вы делали в аптеке?

Вопрос был задан столь неожиданно, что Катерина Ивановна чуть было не проговорилась.

– Капли от головной боли, – ответила она.

– У вас головная боль? Ну надо же! А выглядите, как брильянт после огранки. Или новенькая пуля. Или остро заточенный нож.

– Господин Ванзаров, вы не слишком ли много себе позволяете? Мне кажется, вы забываетесь.

– Ничуть.

Я поражен вашей красотой. Может, чуть-чуть перегрелся, – он комично помахал ладошкой в лицо. – Ну, вот все и прошло. Хотите в качестве оправдания дружеский совет?

Она не нашлась, что ответить. Странное смятение вызвал в ней этот господин.

– Так вот. Никогда не берите оружие не по руке. Например, у нагана очень тугой спуск. Особенно у нового. Лучше используйте дамский браунинг. Очень удобно.

– Откуда вы… – сказал она и вовремя сдержалась.

– Откуда я? Я – из Петербурга. Об остальном рассказала ваша ручка. Следы на нежной коже не сразу проходят.

Катерина Ивановна взяла у него вожжи и бросила в коляску.

– Не знаю, кто вы такой…

– Честное слово: чиновник из Петербурга.

– Но я бы предпочла закончить этот разговор немедленно.

– А в гости пригласите? – спросил Ванзаров.

Он смотрел с таким младенчески невинным видом, при этом усы его торчали наглыми крыльями, а в глазах Катерина Ивановна невольно заметила мальчишеское озорство. Дескать, ну, как я тебя!

– Я не принимаю, – ответила она.

– Тогда не желаете сегодня отужинать?

– Благодарю вас, я не принимаю приглашения от малознакомых господ.

– Ну, так и познакомимся! Выбирайте: у Фомана или в станционном буфете?

Это уже было слишком. Катерина Ивановна взошла в коляску и взяла хлыст таким образом, словно предназначался он не лошади.

– Раз ужинать не хотите, окажите крохотную милость.

– Что вам угодно?

Нельзя было поддаться на эту уловку. Господин Ванзаров стал хлопать себя по карманам, не хуже рассерженного гуся, что хлопает крыльями, наконец вытащил записную книжечку с огрызком карандаша. И протянул даме. Она не взяла.

– Автограф! Умоляю! В столице буду показывать и рассказывать, какая роскошная красавица мне на память черкнула.

– Не знаю, что вам написать…

– А я подскажу, берите, берите…

Она взяла книжицу в кожаном переплете с тертыми уголками. Ей очень хотелось узнать, что там. Кажется, он только этого и ждет. Нельзя попадаться в детские ловушки.

– Но если только два слова…

– Именно два! – сказал Ванзаров. – Может быть, три. Я вам из Байрона приведу: «Я вернулся в седую Элладу, я вернулся любовь убивать! Невидимкой брожу я по скалам…». Дальше не помню. Сделайте милость! Мне будет сердечно приятно. Согреете мне душу.

Карандаш уже приготовился, как вдруг книжечка выпала из дамских ручек прямо в уличную пыль.

– Ах, какая жалость, – сказала Катерина Ивановна. – Я такая бестолковая. Нет, господин Ванзаров, не старайтесь. Я не возьму в руки эту грязь с улицы. У нас тут такое порой выливают! Навоз и помои. Фу! И карандашик не забудьте.

Она бросила так, чтобы карандаш упал под колеса. Ванзаров поймал, точно подставив руку. Не хуже тренированного жонглера.

– Какая досада. Остался без автографа, – сказал он.