Холодные сердца

Чиж Антон

– Да, теперь это кажется таким простым, – Лебедев толкнул Николя, дескать, учись мыслить, юный коллега. – Только как же вы догадались, что он в палате душевнобольных скрывался?

– Самое надежное место, – ответил Ванзаров. – Пришел к своему приятелю, показал изрезанную руку, рассказал страшную историю о нападении. Умолял спасти и укрыть, пока все не уляжется. Барон ему поверил. Даже подстриг под сумасшедшего.

– Узнали под простыней?

– Знал, где искать. Маскарад в его доме был устроен с большим перебором. Он, конечно, крови своей не пожалел, но вещи надо было переворачивать с грохотом. Надо,

но нельзя. Вот в чем закавыка. Грохот услышали бы соседи, прибежали. Вот он тихонько все и раскладывал. Вы же знаете, что это сразу заметно.

Лебедев согласно кивнул.

– Мне тоже показалось натянуто. Только как же он не понял, где деньги?

– Тут талант на талант наехал. Катерина Ивановна так изумительно, так бесподобно умет врать, что провела и его. Он поверил, что деньги отданы Жаркову. Пока додумался, время вышло. И ему пришлось изображать собственное похищение. Залег в земской больнице, откуда мы его и выкурили. Совместными усилиями. За что вам, Аполлон Григорьевич, особое спасибо.

Лебедев комплимент не принял и даже возмутился.

– Что вы за человек! Ведь ничего толком не объяснили. Как слепая игрушка в ваших руках. Надо же такое предложить: рассказать в палате душевнобольных про побег Катерины Ивановны!

– Мы ему выбора не оставили, – сказал Ванзаров. – Я сам приставу рассказал и про снятие поста, и прочее.

– Но мне-то надо было объяснить!

– Зато как блестяще сыграли! Вам неведение помогло.

Аполлон Григорьевич в отчаянии отправил в небеса гневную молитву. Чтоб обратно она упала чем-нибудь тяжелым на голову этого жулика.

– А почему же вы его прямо в больнице не взяли? – спросил Николя. – Увидели его, тут же и повязали бы.

– Бесполезно, – ответил Ванзаров. – Нечего предъявить. Ну, спрятался человек в палате душевнобольных, и что такого? Он заявил бы, что скрыться просил я. Что было бы чистой правдой.

– Зачем же ему скрываться предложили? – спросил Лебедев.

– Небольшая психологическая ловушка. Он не мог сбежать, и не только из-за денег Катерины Ивановны. Знал, что на пляже осталась одна улика.

– Это какая же?

Из кармашка появилось скромное обручальное колечко, все в царапинах и сколах.

– Откуда оно у вас? – спросил Лебедев, разглядывая гравировку на внутренней стороне. – Надо же, фамилия с инициалами. Да, эта вещь стоила, чтобы за ней вернуться.

– Не один раз вернуться, – согласился Ванзаров. – Ему мешал пост с шалашом. Даже нападение устроил на городового. Недаром я приказал его оставить.

– Где же ее взяли, эту улику? – не удержался Николя.

– В песке. При первом осмотре. Верните… Надо в участок сдать.

– Так что же, все это время вы знали? – поразился Аполлон Григорьевич. – Знали, кто, и все равно продолжали розыск?

– Ну, знал. И что? Мало ли, обронил кольцо. Надо было причины понять. А вот когда стало ясно, что под песком спрятано тело Анюковой, погибшей от аборта, все стало на свои места.

– Играли с ним?

– Я с ним. Он – со мной. Чем еще заниматься на отдыхе?

– Он – настоящее чудовище! – заявил Николя и топнул ногой. – Поделом ему досталось.

– Вот как? – сказал Ванзаров. – Думаете, Гривцов, у него в душе царит ад и кромешная тьма?

– Но ведь он же убийца!

– Не спешите с выводами.

– Желаете

поиграть в адвоката? – спросил Лебедев и подмигнул.

– Свою роль я сыграл. Не блестяще, как умею, – ответил Ванзаров. – Это не мешает разобраться. Не простить, а понять. Вам, Гривцов, это будет полезно. Представьте: приводят к нему Анюкову и просят сделать аборт. Он прекрасно знает, от кого ребенок. Тут сразу много выгоды: и Жарков в долгу, и Катерина Ивановна замазана. Он делает аборт, но неудачно. Анюкова умирает от потери крови. Что делать? Надо поступить наиболее расчетливым образом: при помощи Жаркова и Стаси Зайковского закопать тело на пляже, где не найдут. А чтобы напустить тумана – разбросать вырезанные органы. Готовы и записки. В тот раз они не пригодились: подвернулся пьяница Лапин. Каждый из них стал свидетелем. И еще предводитель руку приложил, потому что у него нос был в пуху – Анюкова числилась его любовницей. Ему дело надо было скорее закрыть. Все вышло блестяще. Осудили невинного человека.

– И он стал преступником! – закончил Николя.

– Он получил опыт, что рациональные поступки приносят результат. А дальше случилось то, что случилось. Уездный врач все про всех знает в городе, у него половина жителей лечится, ему все рассказывают. Он знал, что Настя Порхова забеременела от Жаркова. Он знал, кто это устроил. И он узнал, что Жаркову предложили исчезнуть навсегда. И вот у него на руках все козыри: Катерина Ивановна – целиком замазана. Жарков – думает, что он его верный и бескорыстный друг. Деньги совсем рядом, только руку протяни. Как должен поступить холодный и рациональный ум? Устроить все, как в первый раз. Жаркова испугать разоблачением и заставить прийти на пляж со штыком и лопаткой. Убить – легко, изобразить жертвой Джека Невидимки и обыскать ночью его комнату. Тут случилась первая осечка. Денег у Жаркова не было. Наутро была обнаружена пропажа кольца. Это его мало беспокоило, пока я не ввязался. Тогда он взялся за Катерину Ивановну. Но она умеет сыграть честность. Что оставалось? Выжидать. Тут подоспел Стася со своими подозрениями. А за ним и Усольцев. С ними пришлось поступить тоже рационально.

– Какой мерзкий, циничный негодяй! – сказал Николя.

Ванзаров дернул ус и вздохнул.

– Всего лишь уездный врач. Живет один, жены давно нет. Зарплата крохотная. Работа опротивела. Надежд никаких. Впереди – старость. И вдруг шанс начать новую жизнь. Не знаю, Николя, как бы вы поступили, окажись на его месте. И каждый из нас. У него был всего лишь холодный расчет. Кстати, его коллеги-доктора убивают пациентов медленно и мучительно своим лечением. Он, в некотором смысле, был куда милосерднее: убивал без мучений. Быстро и сразу.

Николя хотел было возразить горячо и яростно, но почему-то промолчал. Что было разумным поступком.

– Кстати, Аполлон Григорьевич, где ваша милая Фру-Фру? – спросил Ванзаров.

Лебедев только рукой махнул.

– Подарил Феде Старикову. Хороший парнишка, награда за дуэль.

– Как подарил?!

– Так же, как и выиграл. Что тут такого? Она была не против, мальчик хороший. А мне все эти тонкости, шляпки, сю-сю, вот где… – палец криминалиста мазнул по горлу.

– Родион Георгиевич, а про брата Анюковой, что в Невидимку весь барабан засадил, тоже знали? – спросил Николя.