Холодный оружейник. Трилогия
Шрифт:
Те, кто думал иначе, но ошибался, - глупцы.
Те, кто думал так, и оказался прав, - мертвы. Одержавшие полную и окончательную победу над собой, - мертвы полностью, окончательно и бесповоротно.
Неплохой способ защититься от Эдо Тенсей, кстати - победить себя, разгромить свою суть.
Никто не сможет призвать душу, по-настоящему канувшую в небытие.
Я посмотрел влево. Меж матово черных гор, просвечивая обсидиановые склоны, окрашивало одну из долин желто-золотым светом, бьющим словно из-под горизонта. Кажется, так и тянет чистой детской радостью, радостным щебетом птиц и ласковой прохладой предутреннего
Я повернул голову. Да, долина напротив тоже светила. Желто-оранжевый свет осени, заката и светлой грусти. И шуршания ломающихся под детскими ногами опавших листьев. И Лавы, омывающей тело нового клинка.
Безразличие сверху, светлые чувства на западе и востоке, матово-черные горы на всех остальных направлениях компаса. С таким отношением, не удивительно, что сейчас я стою перед лестницей, уводящей меня вниз.
Любопытно, а где ненависть, горе, ярость, наконец? Куда мое подсознание засунуло их?
Не верю, что мой внутренний мир может быть ограничено черными горами вокруг, яшмовой плитой, небом над ней, и парочкой залов внизу.
Надо быть честным с собой. Хотя бы иногда. Хотя бы чуть-чуть.
Я прихожу сюда успокоиться и подумать. Куда-то же мой негатив девается?
Ступеньки соприкасаются с сандалиями бесшумно. Ни толчка от соприкосновения с опорой на излишне большой скорости. Ни обратного ощущения потери опоры, отступающей под тяжестью человеческой поступи. Идеальная лестница моего внутреннего мира - яшмовые ступени, наклоненные снизу-снаружи вверх-внутрь стены. Коридор на разрезе напоминает трапецию
Я - яшма, мой мир, - яшма. Каменная плита в основании моего внутреннего мира. Лестница, проходящая в этой плите. Все здесь оформлено в эти цвета. Зелень и зеленый. Разводы травянистого на фоне болотного. Успокаивает. Меня.
Наконец, лестница заканчивается. На триста шестьдесят пятой ступени. Как и всегда.
Кажется, камень, метровыми квадратными плитками которого выложены стены и потолок этой залы, зовется песчаником. Не знаю, как бы отреагировал кто-то еще, оказавшись в это зале - идеальном кубе со сторонами в девятнадцать метров. Пустой зал. Лишь в середине стоит круглая тумба, в углах комнаты, - фигуры.
Длинные волосы собраны в косу. Сквозь переплетающиеся пучки волос выглядывают двухсантиметровые шипы. Если подойти поближе, можно увидеть за спиной манекена, символизирующего Бъякую, моего вымышленного брата, металлический шарик на кончике косы. А еще посчитать царапины на латных перчатках. Эта моя маска не слишком часто дралась врукопашную. Но, все же, сражения оставили свой след на ее снаряжении.
Манекен в кирасе и разгрузке. Нет оружия в руках, нет латных перчаток. Опустошитель, гарант лояльности тех, кто в гражданскую войну поддерживал наших противников.
Другой закутан в плащ с капюшоном. Кожаные перчатки, закрытая одежда. Ничто не демаскирует личность манекена. В точности, как должно было быть у оригинала.
Старик Тобимару стоит, чуть наклонив голову к левому плечу. В прическу по типу ананаса, где хвост словно разбит на десяток листьев, вплетены колокольчики, - по одному на кончик каждого пучка.
И у всех, вместо лица, - гладкая поверхность.
Мои милые маски. В отличие от Плачущего Снега, виденные очень многими. Наверное, я сроднился с вами. А может, то, что они стоят здесь, в центральном зале, означает, что я сожалею
И играет красками вихрь коричневого, белого, голубого и оранжевого над верхней плоскостью тумбы.
Ладно, хватит заниматься психоанализом. Все равно бессмысленно пытаться понять свой внутренний мир. Только страхов всяких напридумываю. Избавился от мешающего работать чувства вины, - молодец. Теперь можно и в реальный мир. Для совершения реальных дел.
Дракон и Баканеко. Лед и Кошка.
– Странно, все же, что я не знала об этом вашем эксперименте.
– Знала. Просто не запомнила.
– Наруто?!
– Успокойся. Я же сказал, что не запомнила. Про "забыла", - ничего не было. Память тебе, во всяком случае, насколько мне известно, никто не правил. Просто информация была дана разрозненно, подана как рутина, к тому же кусками. Поэтому у тебя не сложилась цельная картинка. Никаких техник - просто небольшое манипулирование подачей информации.
– Снова идеи Оружейника?
– Мир, который он видит в своих видениях, отличается от нашего. В частности, за неимением техник, тамошние жители здорово обошли нас в механике и ее производных, а также промывании мозгов безо всякой чакры. Получается медленно, зато охват населения сумасшедший. Будь у нас двадцать лет на подчинение информационных служб Великих Стран, этой глупой войны бы не случилось. Просто наши соперники бы захотели мира, свободы и справедливости, а союзники стали бы, так или иначе, подчиненными. Причем безо всяких войн. Жаль, что пришлось работать по грубому сценарию.
– А как же План?
– А кто сказал, что План - прямая? Он ветвится, подобно дереву. Только есть переходы с одной ветви на другую. Ветка Плана, на которой мы живем, - не самая лучшая. Но все же и не из пессимистичных прогнозов.
Они замолчали. Хината минут семь спустя проговорила, словно в потолок:
– Хотела бы я такие же Печати, как у тебя. По крайней мере, смогу открыть для себя Большую Пятерку.
– Как раз для тебя это выполнимо. Бунта уже обещан тебе. Выдрессируй его, приручи, - и у тебя тоже будет шанс. Если он научится лечить тебя так же хорошо, как наши напарники лечат меня и Утакату, конечно же. Эта модификация - венец имеющихся у нас технологий. В ближайшем будущем, в лучшем случае, сможем адаптировать ее для тех, кто не является истинными и квази-дзинтюрики.
– Ясно. Опять нам обоим учиться. Мало мне Йошикена.
– Можно подумать, эта смесь скальпеля чакры, Джукена и подобия стиля Третьего Райкаге, тебе не нравиться.
– Я учила его по другой причине.
– Знаю, Хина.
– Скажи, а почему ты осваиваешь все стихии, если, как сам сказал, активно используешь лишь несколько?
– Из-за Амати - ответил Наруто и, не дожидаясь уточняющих вопросов, заранее на них ответил, - когда его захватывали, оказалось, что Хаку мало что может ему противопоставить. Боевая форма Амати ломала Лед, проходила сквозь Пар и бегала в Лаве. Я читал отчет. Когда нашего безумного экспериментатора схватили, Хаку перепробовал большинство имевшихся у него возможностей. В том числе и тех, которые числились тузами, спрятанными в рукаве.