Холодный рай
Шрифт:
исчезает и ползёт леденящий холод. Вскоре силы иссякнут с вытекающей кровью,
появляется безразличие, мозг не способен соображать и в этот момент его сбивают на
землю.
Бьёт озноб, а рядом горит костёр, Олег Васильевич интуитивно ползёт к огню,
натыкается на обгрызенную кисть человеческой руки, дико вскрикивает, забивается под
колючий куст. Хруст веток, около него останавливаются.
– Не надо!!!- Олег Васильевич заслоняется окровавленными руками.
Профессиональным
вместе с хрипом и душа лаборанта, обретая небывалую лёгкость, несётся прочь от этого
ужаса.
Павел Сергеевич закрывает лицо ладонями, затем трёт себе левый бок, на лице
гримаса боли.
– Вам плохо?- подскакивает к нему Алёнка.
– Сильно жжёт.
– Присаживайтесь. Сейчас настой из пустырника принесу.
– Не надо … пройдёт … Олега спасать надо … немедленно.
– Завтра,- угрюмо говорит Виктор.
Павел Сергеевич едва не с ненавистью глянул ему в лицо.
– Сейчас нельзя, у них тоже есть АКМ, перестреляют из засады как стадо баранов. Утром
… а Олегу мы сейчас не поможем.
– Любая минута дорога,- сквозь зубы цедит декан.- Давай автомат, я сам пойду.
– Чтобы сделать им подарок? Они отберут его у вас!
– Я, в своё время, на военных сборах офицером служил.
– Не стоит подвергать опасности всех остальных,- решительно отводит протянутую руку
Виктор.
– Павел Сергеевич прав, дай нам автомат,- выступает вперёд Антон.
– Виктор, не хочешь с нами идти … отдай автомат,- неожиданно заявляет Алик, он как
всегда с нервозностью теребит свою панаму.
– Вам, что не ясно,- появляется рядом с Виктором Нина,- это вверх безрассудства. Чётко
же сказано, там засада!
– Да он просто струсил!- звенит мальчишеский голос Толи Белова.
Виктор отступает, крепко обхватив вспотевшими пальцами ствол и приклад.
– Дай!- тянет руки декан.
– А женщин с собой потащите или одних в лагере оставите?- раздаётся хорошо
поставленный голос Викентия Петровича.
Гл.9.
На некоторое время возникает тишина, затем, покраснев от прилива адреналина,
звонко пищит Света:- Я с мужчинами пойду спасать Олега Васильевича!
Виолетта Степановна неодобрительно взбрыкивает чёрными бровями:- Угомонись
дитя, дело мужское, как они решат, так тому и быть,- она строго глянула на Павла
Сергеевича и тот сникает.
– Право, даже не знаю, как быть,- нерешительно мямлит он, взирая на застывшую в
неподвижности женщину.
– Мы всегда были наравне с мужчинами,- уверенно говорит Алёнка, трогательно сдувая
непослушную чёлку со лба.
– Это так,- соглашается
как глупых кур. Действовать необходимо с холодной головой,- она ободряюще глянула на
своего мужчину.
– Ночью идти нельзя,- стоит на своём Виктор.- Мы задавим тварей, это я гарантирую, но
сейчас они имеют преимущество.
– Я согласна,- прерывисто произносит Аня,- если зеки объединились с Идаром, тогда
точно попадём в засаду.
– Кто такой Идар?- настораживается декан.
– Он страшный человек … он людоедам меня с Лёней отдал. В прошлом он служил, может
даже, в ГРУ.
– Необходимо укрепление строить, дом свой защищать,- неожиданно изрекает Игнат.
– Чей дом?- напрягается Антон.
– Наш. Это теперь наш дом,- обводит вокруг взглядом Игнат.
– Со стороны скал мы защищены, со стороны моря – более-менее, а вот с тех направлений
можно ждать незваных гостей,- рассудительно произносит его напарник Саша.- Нас на
берег с брёвнами выбросило, их там великое множество, можно укрепления построить.
– Какие укрепления, мы что, прятаться будем как последние трусы?! Нападать надо, только нападать!- с горячность восклицает Толя
– Лишь при крепком тыле возможен успех в военном деле, сын мой,- мягко говорит
Викентий Петрович.
– Но там Олег Васильевич!- слабо протестует Толя.
– Его там нет,- печально изрекает батюшка,- он уже на небесах.
Воцаряется тягостная тишина, затем словно очнувшись, на него вопрошающе
смотрит декан.
– Крови много, его в живот пырнули, а затем заставили бежать. При таких ранениях не
выживают, я видел это на войне.
– Вы на войне были, батюшка?- раскрывает вовсю ширь светлые глаза Алёнка.
– В прошлом я офицер, многие горячие точки пришлось пройти … а теперь служу богу,-
смиренно опускает он голову.
– Так вы офицер спецназа?- обалдел Алик.
– Нет, сын мой, я священник. Дело говорит Виктор, утро вечера мудренее. Успокоимся, бог даст, изведём нечисть. А сейчас о ближних своих следует беспокоиться. Отдавать
жизни напрасно, не следует, бог это не приветствует, но героям благоволит. Тяжёлый
крест несёт Виктор, он обременён спасением наших душ и как это он будет делать, не нам
судить,- батюшка обводит всех взглядом и неожиданно изрекает, ввергая людей в
смятение:- На нём печать свыше, я присягаю ему на верность.
– А это не слишком?- хмурится Антон.
– Я от своего имени говорю,- мягко произносит Викентий Петрович,- а каждый из вас сам
будет решать, как жить.